В память о Владимире Высоцком...

Я не могу ограничиться одной строчкой. Потому что, "Для графа де Ля Фер это слишком мало".
Но то что пронзило, от чего заболело и навсегда осталось:

Я не люблю

Я не люблю фатального исхода.
От жизни никогда не устаю.
Я не люблю любое время года,
Когда веселых песен не пою.

Я не люблю открытого цинизма,
В восторженность не верю, и еще,
Когда чужой мои читает письма,
Заглядывая мне через плечо.

Я не люблю, когда наполовину
Или когда прервали разговор.
Я не люблю, когда стреляют в спину,
Я также против выстрелов в упор.

Я ненавижу сплетни в виде версий,
Червей сомненья, почестей иглу,
Или, когда все время против шерсти,
Или, когда железом по стеклу.

Лирическая

Здесь лапы у елей дрожат на весу,
Здесь птицы щебечут тревожно.
Живешь в заколдованном диком лесу,
Откуда уйти невозможно.

Пусть черемухи сохнут бельем на ветру,
Пусть дождем опадают сирени -
Все равно я отсюда тебя заберу
Во дворец, где играют свирели.

Твой мир колдунами на тысячи лет
Укрыт от меня и от света.
И думаешь ты, что прекраснее нет,
Чем лес заколдованный этот.

Пусть на листьях не будет росы поутру,
Пусть луна с небом пасмурным в ссоре, -
Все равно я отсюда тебя заберу
В светлый терем с балконом на море.

В какой день недели, в котором часу
Ты выйдешь ко мне осторожно?
Когда я тебя на руках унесу
Туда, где найти невозможно?

Украду, если кража тебе по душе, -
Зря ли я столько сил разбазарил?
Соглашайся хотя бы на рай в шалаше,
Если терем с дворцом кто-то занял!

Кругом пятьсот

Я вышел ростом и лицом -
Спасибо матери с отцом, -
С людьми в ладу — не понукал, не помыкал,
Спины не гнул — прямым ходил,
Я в ус не дул, и жил как жил,
И голове своей руками помогал…

Но был донос и был навет -
Кругом пятьсот и наших нет, -
Был кабинет с табличкой: "Время уважай", -
Там прямо без соли едят,
Там штемпель ставят наугад,
Кладут в конверт — и посылают за Можай.

Потом — зачет, потом — домой
С семью годами за спиной, -
Висят года на мне — ни бросить, ни продать.
Но на начальника попал,
Который бойко вербовал, -
И за Урал машины стал перегонять.

Дорога, а в дороге — МАЗ,
Который по уши увяз,
В кабине — тьма, напарник третий час молчит, -
Хоть бы кричал, аж зло берет -
Назад пятьсот, пятьсот вперед,
А он — зубами "Танец с саблями" стучит!

Мы оба знали про маршрут,
Что этот МАЗ на стройках ждут, -
А наше дело — сел, поехал — ночь, полночь!
Ну надо ж так — под Новый год -
Назад пятьсот, пятьсот вперед, -
Сигналим зря — пурга, и некому помочь!

"Глуши мотор, — он говорит, -
Пусть этот МАЗ огнем горит!"
Мол, видишь сам — тут больше нечего ловить.
Мол, видишь сам — кругом пятьсот,
А к ночи точно — занесет, -
Так заровняет, что не надо хоронить!..

Я отвечаю: "Не канючь!"
А он — за гаечный за ключ,
И волком смотрит (Он вообще бывает крут), -
А что ему — кругом пятьсот,
И кто кого переживет,
Тот и докажет, кто был прав, когда припрут!

Он был мне больше, чем родня -
Он ел с ладони у меня, -
А тут глядит в глаза — и холодно спине.
А что ему — кругом пятьсот,
И кто там после разберет,
Что он забыл, кто я ему и кто он мне!

И он ушел куда-то вбок.
Я отпустил, а сам — прилег, -
Мне снился сон про наш "веселый" наворот:
Что будто вновь кругом пятьсот,
Ищу я выход из ворот, -
Но нет его, есть только вход, и то — не тот.

…Конец простой: пришел тягач,
И там был трос, и там был врач,
И МАЗ попал куда положено ему, -
И он пришел — трясется весь…
А там — опять далекий рейс, -
Я зла не помню — я опять его возьму!