Ключ. Пятая глава

выложена полностью.

Его сжатый кулак пришелся Ясеню прямо в кадык.

Минуту Ясень  недоуменно глядел своими полупрозрачными голубыми глазами. Потом  захрипел. Раз. Другой. На третий он выплюнул комковатый сгусток. Потом  глаза его стали белыми. Он встал, едва разогнув колени. Чуть  покачиваясь, направился к Серому. Через шаг хрипел, пытаясь сказать  что-то, но каждый раз дело оканчивалось очередным багряно-красным  плевком в траву. Тогда он просто всплескивал своими по-обезьяньи  длинными руками. Рокти, побледнев, замерла в несвойственной  ей нерешительности, полуопущенная рука безвольно сжимала флягу. Волчица  стояла так тихо, что ее можно было бы не заметить.

Подойдя к лошади, Ясень расчехлил арбалет.
— Стой!  — взвизгнула Рокти, и Никита испугался вдруг. Глядя, как спокойно  и деловито Ясень рычагом натягивает тетиву, кладет болт в ложе,  он внезапно осознал, что вот тут-то все и может закончиться. Чем выше  поднимался арбалет, тем четче он видел тяжелый стальной наконечник.
— Ясень!  — в голосе Рокти было что-то, что заставило даже Никиту оторвать взгляд  от оценивающего расстояние прищура. Они с Ясенем посмотрели на Рокти  одновременно.

Оказавшись в центре внимания, она зажмурилась и,  стремительно, будто боялась, что ей могут помешать, отхлебнула из фляги.  Она сделала глоток не поморщившись. А вот Никите опять стало дурно.  Уронив флягу на землю, Рокти вытерла губы рукавом и обернулась к Ясеню.
— Вот  и все. Я никогда не стану твоей женой, Ясень. — Она медленно опустилась  на траву, устало потерла лицо ладонями. — Давно надо было сказать тебе  это. Ты был мне хорошим другом, Ясень. Ты был лучшим моим другом, пока  не вообразил, что когда-нибудь мы будем жить в ветвях одного дома.