Зарисовка. Наказание

— Всё так же ненавидишь парадную форму?

— Нет.

Лаконичный ответ и Ким промолчала, смотря на то, как Норн застегивает ремень, и оправляет парадный мундир офицера космофлота. Не то, чтобы ненавидел, но брал его друг означенный ремень, как ядовитую змею. Может кто другой и не заметил бы, но он и Всеволод слишком хорошо помнили тот случай.

семнадцать лет тому назад...

Фиксианцы сразу не понравились капитану. С первой встречи с ними, капитан Рябинин заметил, как они смотрели на него. Будто насквозь видели всю ту гниль и грязь, что таилась под офицерским кителем. И было этой грязи достаточно много, а Рябинин очень старался скрывать свои грязные наклонности. Он их знал, признавал, в уме лелеял и давал волю, но в жизни и с подчиненными заталкивал куда поглубже и старался не проявлять. Времена были не те, когда можно было дать себе волю и воспитать младший офицерский состав по строгим регламентам конца 19 века. А они бы на порядок подняли уровень дисциплины в рядах космофлота земного сектора.

Проклятый век гуманизма!

И будь прокляты эти фиксианцы! Мало было Рябинину встречи с пожилым фиксианцем, чье звание соответствовало контр-адмиралу. После этой встречи буквально на следующий день ему на ушко шепнули что очередной "чин" проплывает мимо него по резкой характеристике одного "дружеского офицера из старших". Рябинин тогда сразу все понял. И глубоко оскорбился. Да чтобы понимал этот... этот паук!

И вот теперь, спустя пять лет, он все еще носит звание капитана третьего ранга и судя по-всему мечтать о большем не приходиться...

А теперь еще и этот... щенок!

— Младший лейтенант Иильс в расположение прибыл!

У Рябинина невольно дернулся глаз. От вида молодого фиксианина заныли зубы. Зелёный юнец смотрел бодро, а оттого нагло. Спесивый, сразу понял Рябинин. От такого будут только неприятности. Как от девки и от того блондина. Тоже лейтенантов, что пали на его голову. Ладно, девку он засунул куда подальше, в машинный отсек, чтобы как можно меньше мозолила глаза и провоцировала неприятности... и все одно Янсон хотелось убить особо зверским способом. Три испорченных кителя! То он масле при проверке подскользнется, то провод с какой-то дрянью оторвется и окропит с ног до головы черной тормозной жидкостью, то... вспоминать не хотелось. Янсон оправдывала все старые предрассудки, "что баба на корабле - к беде.

Блондин, этот сынок балеристки, с наивными голубыми глазками, вечно выставляющий его идиотом, до последней буковки выполняющий его приказы. Тупой как пробка! Приказ "убрать все в кают-компании!" он выполнил лихо... загородив коридор всей мебелью из оной, и сложив ее пирамидой. Сволочь! Весь корабль ржал втихую за спиной Рябина, он это точно знал!

О младший офицерский состав в полном составе и ниже на военном крейсере под его началом отличался вопиющем неуважением к старшим по званию. И это было необходимо исправлять. Ничего, вот отведет он свой крейсер подальше, он их всех в бараний рог скрутит. Будут по струнке ходить и честь отдавать, вытянувшись во фрунт!

— Вольно. С прибытием.

"Чтоб ты провалился!"

*******************************

Как и подозревал капитан, мальчишка оказался нагл и неотесан. 

— Кто, я вас спрашиваю, это сделал?! Какой идиот приказал это сделать?! Я тебя спрашиваю лейтенант!

— Ты, товарищ капитан.

Рябинин онемел и пошёл красными пятнами. Все рядом стоявшие и оказавшиеся поблизости, так и обмерли, мечтая исчезнуть или хотя бы отмигрировать касатками к докам корабля. Все искренне посочувствовали Иильсу, зная дурной нрав капитана.

— Все - вон! А ты, стоять!

Вскоре перед капитаном остался только лейтенант.

— Сколько вы носите погоны, младший лейтенант Иильс?

— Год и шесть месяцев, товарищ капитан.

Рябинин нехорошо смотрел на фиксианина. Да черт с тем, что у того шесть рук, да глазки раскосые! К черту, что этот щенок безусый, тощий как кузнечик супротив него стоит! И плевать с какой он планеты и какой там расы! Без году неделя, как погоны нацепил, а смеет наглость проявлять!

— Я служу двадцать лет... и не вам, младший лейтенант, мне "тыкать"! Я старше вас по званию и я здесь капитан!

— Так точно, — Иильс напряженно ответил ему, но в глазах было полное непонимание. — Но ты же один... когда много людей говорят "вы". 

Ах, ты...!

Рябинин зло выдохнул сквозь зубы. Злость захлестнула с головой. Не понимает он!?! Как же...

— Вы нуждаетесь в объяснении и воспитании! Юст! Заблокировать двери! 

********************************

— Янсон!

— Шо?! — Буран вздрогнул, когда из-за какого-то механизма вынырнула голова Ким, перемазанной машинном маслом и бог знает чем еще.

Невнятная речь объяснялась зажатой в зубах отверткой, а общий дикий вид и сердитый взгляд вызывали желание подойти попозже. Как девушку Всеволод ее физически и даже разумом признавать не мог. Рядом с его маман и ее балетной труппой Ким была... э-э-э... даже рядом не стояла. Ни в каком качестве.

— Шо надо-то?! Нашвиданиенепойду!Убью! — нечленораздельно-сердито отозвалась голова. 

— Норн нарвался на капитана.

— Хто?

В машинном постоянно были какие-то неполадки. Но что взять со старого крейсера, чуть ли не первого поколения? На таких отрабатывают первые годы службы лейтенантики да неудачники всех мастей, вплоть до капитана, которому выше своего третьего ранга не прыгнуть никогда. Всеволод отчаянно надеялся, что долго здесь не задержится. То, что Ким не поняла о ком он говорит, было неудивительно. Она выползая из машинного, перенимая манеру механиков, вообще подчас ничего не замечала. А ведь с лейтенантом Иильсом точно говорила, как он помнил.

— Фиксианина помнишь? По распределению его к нам всунули!

Ким вытащила отвертку из-зо рта и серьезно кивнула.

— Помню. А что случилось?

— Тыкал капитану. В лицо сказал "ты".

Ким молча моргнула. Зависла на минуту, переваривая сообщение.

— Капитан выгнал всех, а его оставил.

Новые вводные дали пинка умственным способностям Ким.

— Ох, ё...

Не то слово.

— Пшли! — Ким сцапала его за руку и потащила за собой.

Притащив какой закуток между механизмами, трубками и проводами, она подскочила к сенсорному допотопному искину и включила его.

— Шас-щас! Включим! Ну, же давай, старичок... чертово корыто! Будь проклят день распределения!

— Что ты делаешь?

— Хочу подключиться к системе связи в рубке! Или они в офицерской?

— В офицерской.

— Сразу говорить надо! Это проще!

Ким что-то вбила в бортовой искин, что-то щелкнуло и...

Звук удара оборвал дыхание.

— ... щенок! Держи его! Тупой автомот... Лежать! Молча! Языка не понимаешь?! Ты у меня заговоришь по уставу! Четко! Правильно и сразу! Таких как ты, у нас раньше на флоте, очень просто учили! А младший лейтенант, это не офицер! Это ноль без палочки! Хуже чем рядовой матрос! 

— Вы не имеете права! По уставу... что вы делаете!?!

Ким и Всеволод с ужасом смотрели друг на друга, не веря тому, что слышали...

— Ничего... отведаешь у меня офицерского ремня... выучишь, как со старшими по званию разговаривать. Вот тебе раз!

Резкий хлопок по чему-то. 

— Дергаешься? Держи его крепче! А ты молчи, щенок! А то я протранслирую твой голый зад по всему кораблю! Лежать! 

Удар. Еще удар... Ким побелела, в ярости сжимая кулаки.

— Больно, сученок?! Больно?! 

— Да я убью его! — Ким рванула мимо Бурана, но тот схватил ее, удерживая.

Та забилась, вырываясь.

— Ты что делаешь?! Пусти!

— Мы не можем открыть двери! Ким, ты хочешь опозорить его?!

Ким застыла, смотря на него диким взором. Всеволод в этот миг ненавидел Рябина до глубин души и врезал бы ему не задумываясь. Но мчатся на помощь Норну, ломиться в запертые двери... привлечь всеобщее внимание, чтобы... чтобы что? Чтобы все увидели избитого, со снятыми штанами и бельем Норна?

Всеволод бы после такого повесился. Это же... позор.

... тяжелое дыхание по связи. Все новые и новые хлопки... 

— Сучонок... Ты! Вест! Взял ремень! Повторил все удары в два раза увеличив силу по младшему лейтенанту! А в конце пряжкой, крест накрест снизу вверх! В два подхода!

Новый удар... даже по связи был силен. В дело вступил второй автомот капитана. Оборвавшийся вскрик.

От каждого нового удара и оборвавшегося крика, что временами прорезался, сжимались кулаки. У Всеволода горела от жара лицо и хотелось что-то сломать. Ким трясло от злости и ее губы бессвязно что-то шептали.

Удары, удары...

— ХВАТИТ!!

Удар. Крик в голос.

— Пожалуйста!

— Ничего ничего... плачь! Плачь, лейтенант! Еще пяток ударов по заду пряжкой Вест!

Последовавшие удары и крики не выдержавшего избиения фиксианца чуть не вынули душу. Ким саданула кулаком по старому треснувшему экрану искина и тот сломался, коротко сверкнув. В машинном закутке встала тишина...

***********************

Ким и Всеволод, дождавшись отбоя, не желая кого-то вмешивать в произошедшее, пробрались к небольшой каюте младшего лейтенанта Иильса. На вызов никто не открыл двери.

— Не открывает.

— А ты бы открыл? — сердито огрызается Ким.

— Взломать можешь?

Через минуту дверь тихо отошла в сторону. Ким и Всеволод, оглядев коридор, и убедившись, что не привлекли лишних глаз, нырнули внутрь открывшейся каюты. Фиксианец лежал на кровати лицом вниз, и даже не пошевелился при их появлении.

— Уйдите...

— Эй... — Ким скользнула к нему, присела на край койки и положила руку ему спину. 

Фиксианец крупно вздрогнул. Ким закусила губу, смотря на него. Взгляд скользнул вниз. Бездумно потянулась, и пальцы почти невесомо коснулись рубашки, приподымая... выше пояса по глазам резанули багровые полосы, что уходили под одежду... Иильс дернулся о ее рукой, когда она чуть потянула за пояс штанов вниз. А потом обреченно ткнулся лицом в подушку.

Багрово-фиолетовые полосы, кровавые ссадины, перетекающие в откровенные синяки. Затошнило.

— Я убью этого ублюдка! — хрипло воскликнул Сева.

Ким молча достала мазь, часто выручавшая и унимавшая боль в ее непростом детстве. Холодный гель лег на пальцы, растекаясь под теплом, и она очень осторожно, едва касаясь истерзанной кожи, стала втирать его. Медленно, осторожно... чтобы больше не было больно. Уж она-то знала, как может быть больно от офицерского ремня...

— Ты не думай... — тихо шепчет она. — Меня тоже били...

Даже не знаю, к чему это написалось... и как воткнуть в историю Трех капитанов?