Трагедия литераторов

Знаете, в чем трагедия литераторов? В финансах. Справедливая оплата интеллектуального труда невозможна в принципе.

Почему? Потому что литератор живет и работает для того, чтобы оставить после себя... чаще – вообще ничего, но предположим, что что-то. Несколько строчек. В лучшем случае – несколько томов, но это большая удача. А для того, чтобы сочинить эти строчки и тома, приходится прожить жизнь, исписав – а чаще и опубликовав – груды никому не нужного ученического или вторичного хлама. Который по определению никому не нужен, потому что это хлам. 

Литератору приходится потеть всю жизнь, чтобы приблизиться к заветной цели, но кто должен оплачивать его нелегкий труд? Который – еще неизвестно – завершится ли долгожданным бессмертным творением. 

Для того, чтобы бедняга не помер с голоду, существует два потенциально возможных варианта оплаты, но оба они несправедливы, каждый по своей причине.

Первый вариант – это... В СССР было реализовано его подобие, в виде Союза Писателей. В те легендарные времена литератору было достаточно быть принятым - естественно, за определенные заслуги - в эту общественную организацию, как судьба становилась устроенной. Голодная смерть уже не грозила.

К чему это приводило? Понятно, к чему: к тому, что определяющим становилось членство в Союзе писателей, а не какие-то там бессмертные творения. За членство с вытекающим материальным благополучием шла драчка, а не за что-то еще.

Естественно, я упрощаю, но тенденция была такой.

Ну а второй вариант оплаты, коммерческий, – это то, что мы наблюдаем ныне. Писатель продает рукописи и зарабатывает в зависимости от количества продаж, что определяется количеством читателей, – кажется, что может быть справедливее?

Ну как сказать... Не совсем.

При таком способе оплаты читателя можно обманывать с помощью рекламных манипуляций, что мы и имеем неудовольствие наблюдать. В топах мутные типы с художественном беспомощными, а то и откровенно графоманскими поделками – зато миллионами читателей. 

Но ведь это объективная реальность, разве нет? Нет – даже если посчитать реальностью рекламные накрутки и манипуляторские трюки с психологией читателя. Литератор работает на будущее, в котором и выясняется, насколько он преуспел.

Допустим, имеется современный топовый графоман. Сейчас он на коне. Через десять лет, когда начнет выдыхаться, слегка отстанет. Через двадцать лет – когда сойдет с литературной сцены – о нем напрочь забудут. Через сто лет о нем не будет помнить никто. 

К тому времени какой-нибудь более талантливый, но менее пробивной литератор того же поколения опередит нашего графомана по количеству реальных читателей (я даже не упоминаю про качество, которое математически не определимо). 

Нашему графоману – уже покойнику – все это будет до одного места, понятное дело: он свое уже заработал. В этом и заключалась его низменная цель. Но мы обсуждаем тему справедливой оплаты и интуитивно чувствуем: талантливый преуспел больше пробивного – следовательно, и получать должен больше. Но платить некому: все умерли, а текст перешел в общественное достояние. Авторское право, предполагающее возможность выкупа произведений издателями, а впоследствии – окончание срока коммерческих прав, отбирает хлеб у мертвых. Да будет оно проклято однажды и вовеки веков!

А платить талантливому, пока он жив, невозможно: заранее никто не знает, сочинит ли он что-нибудь путное или не сочинит. Этим способом мы возвращаемся к первому варианту: Союзу Писателей, который уже забраковали. 

В этом и состоит извечная трагедия литераторов: будущее туманно, потому текущая оплата в большинстве своем несправедлива. Если, конечно, оплачивается не безусловный шедевр. Но в этом случае возникает интересный вопрос: а каким образом литератор дожил до сего знаменательного мгновения? Чем он питался до того, спрашивается?! Кто оплачивал ничего не стоящее ученичество?