Граф Солтикофф. Препубликация второй главы

Иллюстрация относится не к началу главы, а к ее последней части.

По правде говоря, не верила Милка во все эти гадания. У Киры, хоть она и прикидывалась шибко образованной, мозги всегда были набекрень. Музыкантша, что с неё взять, – тонкая артистическая натура. Милка же считала себя девушкой практичной, однако моде следовала неукоснительно. Да и что может быть практичнее, чем мода?
Отец по секрету рассказывал, что перед Рождеством половина ЦК в Грузию улетело, – якобы на какой-то сельскохозяйственный конгресс, а на самом деле к Джуне Давиташвили.
Жаль, что спохватилась Милка поздновато. Пенсионерка с улицы Маяковского до Джуны явно е дотягивала, а искать чего-то более статусного времени уже не оставалось.
И тем удивительнее, что её пророчества начали сбываться на следующий же день.
Не успела Милка на работу явиться, как вызывают её к начальству. Так, мол, и так, Милена Аркадьевна, ваша очередь в жилищном кооперативе подойдёт не скоро, однако администрация гостиницы решила задействовать дополнительные возможности, чтобы поощрить передовую работницу.
- Чем поощрить? – удивилась Милка, – Премию я уже получала…
- Квартирой, конечно же, – с улыбкой пояснил Кузьма Петрович, – Дом сдадут через пару месяцев, во втором квартале семьдесят седьмого. Так что готовьтесь к переезду.
Милка чуть со стула не упала. В конце концов, справа-то невеликая. Отец уже давно мог поспособствовать, – замолвить кому надо словечко, где надо подмазать, и очередь бы подошла. Однако родители категорически возражали против подобных затей. Не нравилось им, что любимая дочурка начнёт жить отдельно – мозг будет некому выносить.
Неужели передумали? И сколько ментов в лесу передохло?
- И только упаси вас господь счесть это за рождественский подарок, – исповедальным шепотом добавил Петрович, – Мы, слава богу, люди сознательные, в рабоче-крестьянском государстве живём.
Раз уж так сказал, значит точно родители похлопотали, – второй раз к гадалке ходить не надо. На радостях Милка решила, что и принц на чёрной «Волге» должен явиться непременно сегодня, но вечер безнадёжно увяз в привычной рутине, не предвещая больше никаких сюрпризов.
Один из тех унылейших январских вечеров между первым и четырнадцатым, когда метель расшвыривает по городу остатки конфетти, иностранцы, запершись в номерах, лечат русское похмелье и даже у проституток выходной.
Почти половина смены прошло, а в гостиницу въехал всего один постоялец – американка с польской фамилией Ожешко, дама в высшей степени эффектная. Соболиная шубка, калифорнийский загар, резкие черты лица, властные повадки, – наверняка жена какого-нибудь миллиардера, и на чаевые не поскупилась. Вот только акцент странный, такого Милка раньше не слышала, а ведь не первый год в «Метрополе».
«Живут же люди! – с завистью думала Милка, – Всем глубоко плевать на твой акцент, если у тебя из карманов доллары сыплются!»
Время, меж тем, приближалось к полуночи. Милка скучала за стойкой, читала книжку, позаимствованную вчера у подруги, и искренне переживала за Киру, – ей-то старушка бог весть чего наворожила.
А книжка оказалась взаправду улётной. Её уже давно изорвали на цитаты. Так часто бывает, – всякий дурак эти шуточки повторяет, да ещё с понтом таким, а откуда они, – понятия не имеет!

Ох, и намучаюсь я с этим романом. Счетчик АТ показывает довольно древнюю дату обновления, и до следующего рубежа более 80000 знаков. Баг это, или фича, но такова жизнь.