Не любо, не слушай, а врать не мешай или пара слов о рабстве в Черкесии
Автор: Greko
"Не любо, не слушай, а врать не мешай" - так называлось первое издание в России книги о приключениях барона Мюнхгаузена. Но нам в сем назывании слышится нечто большее, чем про враки. В главе, которая сегодня будет опубликована в полночь, прозвучит нечто такое, что кое-кому не понравится. Сильно не понравится!
Итак, о рабстве на Северном Кавказе в первой половине 19 века.
Возможно, нашим читателям могло показаться, что мы в некотором роде очарованы Северным Кавказом и его людьми. Отчасти это верно. Не мы первые, не мы последние. Сосланные на Кавказ декабристы сочувствовали борьбе горцев за свободу и часто идеализировали образ черкеса. А как по-другому? Гордые сильные люди в великолепной одежде, на конях-красавцах. Отличные наездники, бесстрашные воины. Простые нравы, не обезображенные мусульманскими запретами, а потому более понятные европейцам. Потрясающая природа вокруг. Горы, море...
Все это так. Не избежал и наш ГГ очарования Кавказом. Пока не столкнулся с рабством.
Вся экономика Северного Кавказа держалась на рабовладении. Живой товар был главной статьей импорта. В горах и в долинах процветало патриархальное рабство. Рабы работали в полях, прислуживали в домах. Их дети становились собственностью хозяина. Все это - отнюдь не единичное явление. Когда началось страшное выселение черкесов в Турцию, на черноморских пляжах в многотысячной толпе будущих эмигрантов четверть составляли рабы! Не менее 150 тыс. невольников попало в Турцию во время мухаджирства. Черкесское рабовладение создало вскоре головную боль турецкого правительству. С ним боролись, ибо оно противоречило мусульманскому закону. Покончить с ним удалось лишь в 1880-х гг.
В конце 1850-х Дюма-отец побывал на Кавказе, познакомился с жизнью горцев. "Они держат у себя пленников до тех пор, пока их семейства не заплатят выкуп; если пленники пытаются бежать, то у горцев есть верное средство предотвратить подобные попытки. Они прорезывают бритвой стопу ноги и каждую рану набивают рубленым конским волосом". Познакомился классик и с торговлей невольниками. Трюм французского (!) парохода, на котором Дюма ехал в Турцию, был забит мужчинами и женщинами, которых везли в Стамбул на продажу. Содержали их ужасно. "Все было отвратительно-грязно", - вспоминал он. Ему предложили купить юную невольницу.
Османская столица была набита кавказскими пленниками. Многие из них получили свободу. Добились серьезного положения - особенно, в армии. Сколько за века миллионов пропали безвестно, никому не ведомо. Преувеличение? Отнюдь. В начале 19 века Грузия была буквально опустошена набегами. Будущий вождь черкесской Конфедерации Хаджи Исмаил Догомуко Берзег знал на память названия всех деревушек Имеретии и Гурии. В Грузию убыхский князь, ясно дело, не за сациви и вином мотался.
Даже собственные дети горцев могли не избежать позорной участи. В голодные годы к русским крепостям родители приводили своих отпрысков и предлагали их отдать за еду. Большой друг Черкесии английский путешественник Эдмонд Спенсер честно признал, что русская блокада побережья нанесла горцам непоправимый урон: "Те родители, у которых полный дом девочек, оплакивают это с таким же отчаянием, как купец грустит об оптовом магазине, полном непроданных товаров".
Не нужно идеализировать черкесов. Народ, которой кормился с ножа, который создал набеговую систему, погиб не только потому, что оказался в эпицентре геополитической схватки. Кавказская война явила множество отвратительных картин. Все это было. Мы не намерены скрывать. Но к середине 19 века, как мы помним, западный мир, к которому относилась тогда Россия, решил покончить с рабством раз и навсегда. Черкесия, не желавшая отказываться от старых обычаев, была обречена.