О воздушном

Сегодня наблюдали жуткое зрелище – воздушный бой.

Это случилось вскоре после рассвета, оттого мы не сразу соображаем, что происходит. Измотанные напряженным ночным броском (едва не сломали пару колес, перебираясь через ощетинившееся острыми камнями русло ручья), мы собираемся было погрузиться в сон, сулящий новую порцию ночных кошмаров, когда Йонас внезапно вздрагивает на своем месте. 

«Сверху! Сверху! Наш!» 

Несмотря на то, что вокруг уже опасно светает, мы высыпаем наружу, задирая головы. И вознаграждены за это. В грязных кружевах облаков высоко над нами мелькает экипаж. Крошечный, похожий на оторвавшуюся от крепости изящную башенку, он пронзает небо точно миниатюрная игла, оставляя за собой легкий зыбкий шлейф из золы. Облака вскипают, когда он проходит через них, редкие птицы обращаются пеплом. Снизу кажется, что он летит беззвучно, но я знаю, что воздух вокруг него кипит и ревет, разрываемый демоническими когтями. 

Йонас и Болдт ожесточенно спорят, едва не пихая друг друга локтями:

«Легко идет, как перышко. «Тесак» или «Глист», не иначе»

«Глаза разуй! Струи за ним две, это значит – два демона. «Грифон»?

«Грифоны» - твари стайные, они поодиночке не разгуливают. Какой это, к херам, «Грифон»? «Консервный нож» это».

«Бабке своей заливай!»

«Моя бабка побольше твоего по этой части знала!»

«Еще бы! В борделе работала, небось, не только вшей от господ летунов нахваталась…»

Наконец, ценой долгих препирательств, они приходят ко мнению, что это «летающий глаз» - редкая на Западном фронте машина, которая используется чаще всего как разведчик, чем в ином качестве. Я не участвую в споре. Во-первых, я мало что смыслю в этих летающих чудовищах, во-вторых, мне довольно и того, что в какой-то миг экипаж снижается и мы отчетливо видим крошечные кресты на его крыльях – упрощенные гербы архивладыки Белиала.

«Возможно, мы сможем выйти с ним на связь, - произносит Черный Барон, неотрывно провожая его взглядом, - По крайней мере, узнаем, что нас ждет впереди и каковы силы британцев вокруг…»

Должно быть, в адских безднах существуют владыки, которые питаются не болью, кровью и страхом, а истлевшими и сожженными надеждами. Не успеваем мы договориться на счет того, каким курсом идет «летающий» глаз, как из облаков навстречу ему выскакивают две крохотные точки, быстро увеличивающиеся в размерах. Мое сердце наполняется грязным мелко колотым льдом. Мне не требуется подзорная труба, чтобы понять их намерения, маневры, которые они чертят, и без того очевидны. Это маневры перехвата. 

«Чтоб вас выпотрошило, - бормочет Йонас упавшим тоном, - Это британские «андалузцы».

Мы редко видим этих хищников, и неудивительно. Это вечно голодные «джаги» рыщут на небольшой высоте, иногда спускаясь так, что могут задеть верхушки деревьев, «андалузцы» - демоны особого рода. Они парят в высоте, на которой воздух отравлен адскими испарениями настолько, что может убить человека одним только вдохом. Они стремительны и страшны, настолько, что даже ветра стараются убраться с их пути, а на земле их ждут горы забитого скота, пролежавшего несколько дней на солнцепеке – эти отродья ничего в жизни не жаждут больше несвежего мяса…

«Уходи, - шепчет Болдт сквозь зубы, впившись взглядом в крохотную птаху с крестами на крыльях, - Набирай высоту, налево и вверх… Да уходи же, чтоб тебя!»

«Летающий глаз» не слышит его и не видит приближающейся опасности. Едва ли потому, что он беспечен. Демонолог, чьей воле он подчинен, сейчас, скорее всего, слишком поглощен работой, рассматривая картины, открывающиеся ему с небес. Вместо того, чтобы пристально разглядывать облака, он наверняка, скрипя пером, сейчас спешно зарисовывает наши сгоревшие крепости, сожженные переправы, обратившиеся воронками города… 

Парочка «андалузцев» налетает на него точно коршуны на голубку. Грамотно заходят с двух сторон, по-акульи подныривают, я вижу крохотные вспышки – это высоко над нашими головами хлещут в небе потоки огня. «Летающий глаз» судорожно дергается в сторону, одно его крыло объято пламенем. Боден рычит от бессилия, вгоняя в грязь каблуки. 

«Летающий глаз» и его хозяин не первый день в воздухе. Даже пойманный врасплох он пытается огрызаться, мы видим крохотные серые облачка, тающие вокруг него. Должно быть, это бьют бортовые кулеврины, пытаясь отогнать набросившихся на него британских стервятников. Я стискиваю кулаки до онемения пальцев, желая ему победы или хотя бы возможности спастись.

На какой-то миг мне кажется, что ему это удастся. У него нет хищной стремительности «андалузцев», но есть превосходная маневренность, благодаря которой он кажется невесомо порхающим, легко уходящим из-под изрыгаемых британцами огненных сполохов. Если он сможет оторваться на сотню клафтеров, вполне сможет затеряться в облаках и…

Болдт вскрикивает, словно его самого пронзило пулей. Крошечный «глаз», оставляющий за собой тлеющий след, делает неудачное движение, один из «андалузцев» ловит его на середине витка – и вновь окутывает чадящим пламенем. Я вижу янтарную вспышку в небе – это меоноплазма раненного демона хлещет через дыры в корпусе, мгновенно испаряясь. 

Все кончено. Демон мертв или смертельно ранен. Осталась только стальная коробка, объятая пламенем, несущаяся к земле. Больше нет силы, которая сохранит ее от падения, нет надежды, нет защиты. Только стремительно приближающаяся земля. 

Задремавший было «Ротиннмуннур» испускает короткий рык, от которого мы все пошатываемся, а у Болдта открывается носом кровь. Должно быть, он ощущает гибель своего сородича, а может, это всего лишь его реакция на высвобождение огромного количества адских энергий в небе над нашими головами. 

На какой-то миг я словно вижу мир глазами неизвестного мне демонолога, залитого собственной кровью, захлебывающегося ядовитым воздухом через бесчисленные пробоины. Вижу грязную, покрытую волдырями и ожогами, землю внизу, чувствую отчаянный крик умирающего демона, слышу треск собственной кожи, объятой пламенем…

Возможно, если демонолог достаточно сообразителен и пребывает в сознании, он успеет дотянуться до кинжала, чтоб оборвать свои мучения. А может, закроет глаза и до самой земли будет бормотать клятвы архивладыке – чтобы за допущенную оплошность его душа после смерти была милосердно сожрана, а не пошла на изготовление тех жутких инструментов и страшных драгоценностей, которыми кичатся друг перед другом адские владыки.

«Летающий глаз» падающей звездой расчерчивает небо и тает, не породив ни вспышки, ни взрыва. Слишком далеко от нас, что мы могли видеть останки. «Андалузцы» делают несколько неспешных вальяжных виражей, наслаждаясь победой, они похожи на пару ленивых сытых хищников. Только потом они разворачиваются и неспеша удаляются прочь. В нашу сторону они даже не глядят. Искать перепачканную добычу, жмущуюся к земле, ниже их достоинства.

«Ублюдки, - бормочет Боден, глядя им вслед, - Шлюхино отродье. Ничего, мы с вами еще…»

Черный Барон резко поворачивает голову, в глазах его пульсирует пламя.

«Внутрь! - приказывает он, - Или вы намереваетесь здесь торчать здесь весь день?..»