Именинник и кот

Вот как сам Лавкрафт писал про него:

«Что за парень он был! На моих глазах он вырос из крошечного черного  комочка в одно из самых очаровательных и смышленых созданий, которых я  когда-либо встречал. Он разговаривал на настоящем языке различных  интонаций, в котором для каждого значения был свой особый тон. Был даже  специальный „мрррр“ для запаха жареных каштанов, которые он просто  обожал. Он играл со мной в мячик — ударяя по большому резиновому шару  всеми четырьмя лапами, потому что лежал на полу, и посылая его ко мне  через полкомнаты. А летними вечерами в сумерках он, бывало, доказывал  свое родство с волшебными тенями, носясь по лужайке с неизвестными  поручениями, мелькая в черноте кустарника то здесь, то там, иногда  выпрыгивая на меня из засады и снова скрываясь в неизвестности, прежде  чем я успевал его схватить»
А вообще, Лавкрафт к кошкам относился явно с любовью и уважением.
"Достаточно  критически взглянуть на двух животных, чтобы увидеть массу пунктов в  пользу кота. Основным критерием нам пусть послужить красота (возможно,  единственное, что имеет неизменное значение в этом мире), и здесь коты  настолько непревзойденны, что пасуют все сравнения. Да, некоторые собаки  щедро наделены красотой, но даже высочайший уровень собачей красоты -  куда как ниже среднего кошачьего. Кот античен, тогда как пес готичен;  нигде в животном мире мы не находим такого поистине эллинского  совершенства формы при такой практичной анатомии, как у семейства  кошачьих. Кошечка - это дорический храм, это ионическая колоннада,  классически безупречная в сочетании своих структурных и декоративных  элементов. Ее красота столь же кинетична, как и статична, ибо в  искусстве нет параллелей грациозности малейшего движения кота.  Абсолютная, безупречная эстетика любого ленивого потягивания, прилежного  умывания мордочки, игривого катания по полу или невольного подергивания  во сне - нечто не менее пронзительное и жизненное, чем наилучшая  пасторальная поэзия и жанровая живопись. Непогрешимая точность кискиных  скачков и прыжков, бега и скрадывания имеет не менее высокую  художественную ценность, но именно способность пребывать в невозмутимой  праздности и делает кота столь исключительным....
...  Следует также  добавить, что даже надменный и самодостаточный кот никоим образом не  лишен сентиментальной привлекательности. Стоит нам освободиться от диких  моральных предубеждений, от предвзятого образа "вероломного" и  "ужасного птицелова", как "безобидная кошечка" покажется нам  олицетворением домашнего уюта, а маленькие котята станут предметами  обожания, идеализации и воспевания в самых восторженных дактилях и  анапестах, ямбах и хореях. Я, смягчившийся к старости, и сам признаюсь в  неумеренном и совершенно нефилософском пристрастии к крохотным  угольно-черным котятам с большими желтыми глазами - я способен пройти  мимо одного из них, не погладив, не больше, чем доктор Джонсон на  прогулке был способен пройти мимо уличного столба, не наградив его  ударом. Более того, во многих кошках встречается ответная нежность,  вполне подобная той, что так громко превозносится в собаках, людях,  лошадях и т.п. Кошки начинают ассоциировать определенных людей с  действиями, неизменно приносящими удовольствие и приобретают к ним  привязанность, проявляющую себя в радостном возбуждении при их  приближении - неважно, несут люди еду или нет, - и печали при их  затяжном отсутствии. Некий кот, с которым я был на короткой ноге, дошел  до того, что принимал пищу только из одних рук, и скорее бы остался  голодным, чем взял хоть кусочек у щедрых на подачки соседей. Имел он и  четкие симпатии среди других котов этого счастливого семейства:  добровольно уступал пищу одному из своих усатых приятелей, но самым  свирепым образом встречал малейший косой взгляд, которым угольно-черный  соперник по кличке "Снежок" награждал его блюдце. Если нам возразят, что  эти кошачьи нежности в сущности "эгоистичны" и "утилитарны", в ответ  давайте спросим, сколько человеческих привязанностей, не считая тех, что  растут прямиком из примитивных животных инстинктов, имеют под собой  иную основу? Когда в итоге у нас выйдет абсолютный ноль, нам легче будет  воздерживаться от простодушного порицания "эгоистичного" кота.
Богатая внутренняя жизнь кота, дарующая ему превосходное  самообладание, хорошо известна. Пес - жалкое создание, целиком зависящее  от компании и совершенно теряющееся, когда оказывается не в стае и не  под боком у хозяина. Оставьте его одного - он не сообразит, что делать,  кроме как лаять, выть и суетиться, пока изнеможение не свалит его с ног.  А кот всегда найдет, чем себя занять. Подобно человеку развитому, он  знает, как быть счастливым в одиночестве. Если, поглядев по сторонам, он  не обнаружит ничего забавного, он тотчас примется развлекать себя сам, и  тот по-настоящему не знает кошек, кому не доводилось украдкой наблюдать  за живым и умненьким котенком, который счел, что остался в одиночестве.  Лишь неподдельная грация охоты за хвостом под непринужденное урчание  раскроет нам все очарование тех строк, которые Колридж посвятил скорей  детенышам людей, а не котов:
"...проворный эльф,
Поет и пляшет для себя". "