Жизнь

         ... И дошел Алеша до чудного города. Окружен этот город тремя глубокими рвами. В них большие зубастые рыбы плавают. Так зубами и щелкают, только попробуй нагнись над водой. Три моста железных стоят надо рвами. А уж стены-то, стены… Камешек к камешку, ни единой щелочки не видать. Высокие – страсть… На стенах ходят туда сюда грозные стражники.

         Задумался Алеша, как же ему в этот город чудный попасть. Не иначе без колдовства и не обойтись. А где его взять колдовство-то? Но тянет Алешу в город, спасу нет. Тут на его счастье ли, несчастье пробегал мимо мальчонка. Юркий, да верткий такой… Ну и обратился к нему Алеша, мол не поможешь ли? Мальчонка посмотрел на Алешу, и вдруг дулю ему показал, да еще матерно выругал. Засмеялся Алеша и пошел дальше. Показала ему жизнь кукиш и выругала. Ничего, на том и стоим, дули-то нам все время показывают и ругают беспрестанно. Хуже, если бы обласкали вначале, а потом дубиной по затылку сзади и засветили бы. Вот тогда и подумал бы, да и выбрал бы дулю.

         Пошел Алеша дальше. Дошел он до леса, на опушке два человека сидят. В очках оба, книжки в руках держат. Обратился Алеша к одному:

         - Не подскажешь ли, мил человек, дорогу через лес.

         Как они взглянули на Алешу, тот сразу себя дураком и почувствовал.

         - Да ты кто такой? Чьего роду-племени будешь? – спросил один.

         Смешался Алеша. Сказать-то ничего не может. По ним видно – ученые люди.

       - Ну ладно, не тушуйся, - успокоил Алешу другой, - нам лучше спой что-нибудь иль спляши.

         Ну, спеть, да сплясать Алешу хлебом не корми. Завел он свою любимую песенку про ежа-ежонка, да и пустился в пляс.

         Пляшет он, пляшет, что такое? Морщатся ученые люди, не нравится им.

         - Вахлак, ты вахлак, - сердито говорит один, - ты хоть понимаешь что-нибудь в настоящих танцах иль в песнях? Да ты и не слыхал о них.

          - А так хотелось хоть глоточек свежего воздуха…, - говорит печально другой.

           - Так тут и так свежий воздух, - сдуру-то ляпнул Алеша.

           - Эх ты! Мы же о другом говорим, бестолочь ты деревенская.

         И здесь Алешу обругали. Снова он засмеялся. Опять что-то понял. Не надо народу к ученым людям ходить. Они сами по себе, а народ сам по себе. И так легко ему стало, летать захотелось.

         Идет по лесу и песенки напевает. Уж до половины леса дошел, слышит, крики справа доносятся. Повернул туда, любопытный Алеша был, как котенок непуганый. Видит он пенек широкий. На пеньке карты лежат, вокруг пенька два мужичка. Один дородный такой, справный, другой худой – кожа да кости.

         Дородный и горячится: «Сымай портки!» Худой-то все крутится и жалко ему, и отдавать-то надо, проиграл верно. 

         Подходит Алеша к мужичкам, здоровается и спрашивает:

         - Не подскажите дорогу через лес, добрые люди.

         Дородный глянул на Алешу, глазищами засверкал и приглашает Алешу за пенек, давай, мол, сыграем. Отнекивается Алеша, отроду в руках карт не держал, нехорошее это дело.

         - Да ты посмотри, дурень. Как я одет, - говорит дородный, - все карточки мои.

         И гладит их ласково.

            - Не играй с ним, все равно проиграешь, - отговаривает худой.

            - А ты ж, зачем тогда играешь? – вопрошает Алеша.

            - Я-то другое дело. Я когда-нибудь выиграю, придет мое время.

         Повернулся Алеша и пошел дальше. Ненасытность и зависть людские сидели за пеньком. Чуть не затянули Алешу, еле ушел.