Дисциплина в армии РИ начала-середины 19 века

Поверхностное впечатление.

Заложенные императорами Павлом и Александром I традиции так называемой прусско-гатчинской школы дисциплины, основой которой были телесные наказания и жесткая муштра сохранялись и при Николае I. Формально армия подчинялась  военному артикулу и уставу воинскому сухопутному аж 1716 года, дополненному уставом 1804 года для высшего командного состава и строевым уставом 1831 года. Однако параллельно воинскому уставу существовал еще военно-уголовный устав 1840 года. До его введения действовало «полевое уголовное уложение 1812 года». То есть складывается ощущение, что вопросам военно-уголовного права военное ведомство уделяло куда больше внимания, чем собственно уставу. Во многом тут сказывается то, что военное дело со времени Петра до Наполеона изменилось не критично.

Надо сказать, что ВУУ 1840 года был документом довольно передовым для своего времени (в России). В нем даже выделили из понятия преступление (всякое деяние, запрещенное военно-уголовными законами под страхом наказания) понятие проступок – то же самое, но под страхом уже взысканий – замечаний, выговоров, ареста и легкого телесного наказания, определяемых БЕЗ военного суда.

За серьезные преступления предполагалась смертная казнь (для дворян еще смерть политическая и смерть гражданская, со ссылкой на поселение или на каторжную работу.

Следующей шла ссылка в арестантские роты – на срок или навсегда. Помягче была ссылка в отдаленные места Империи.

Офицера могли разжаловать в солдаты или изгнать из Армии.

Дальше – заточение в крепость, каземат или содержание на гауптвахте.

Исключение из службы и отрешение от должности

Денежные взыскания (только! для офицеров. К рядовому составу денежные меры воздействия были категорически запрещены).

Ну и телесные наказания – для линейных войск шпицрутены, для казаков кнут и плеть. Это, понятное дело, не применялось к дворянам, дворяне «изъяты из телесного наказания».

Тяжкие преступления для дворян были еще были чреваты и поражением в правах, лишением не только личного, но и потомственного дворянства, а так же возможным переходом усадеб под государственное управление.

Несмотря на всю суровость нового устава, в нем были и положительные моменты – действовал принцип поглощения меньшего наказания большим и принцип «лучше освободить от наказания десять виновных, нежели приговорить одного невиновного». Впрочем, учитывая, что «лутчее свидетельство всего света» - это показания, полученные под пытками, а пытки, хоть и были формально отменены Александром I в 1801 году, применялись в судебной системе аж до 1864 года, я бы на этот счет не очень обольщался.

Вообще, если посмотреть статистику, то за 25 лет с 1825 по 1850 под суд было отдано примерно 230 тысяч солдат, из которых более половины – за побег. Подавляющее большинство остальных – за кражи. Проступки, наказывавшиеся легкими телесными наказаниями и выговорами в статистику вообще не вошли, а мордобой со стороны начальства и вовсе был сродни устному предупреждению.

В принципе, солдат можно понять, учитывая огромные сроки службы, фактически насильный рекрутинг и то, что в рекруты направляли наименее ценных членов крестьянской общины, зачастую склонных антисоциальному образу жизни (ТМ.)

Не стоит так же думать, что с офицерским корпусом все было прям отлично – наряду с большим количеством судебных дел о дуэлях и причастности к дуэлям, осуждали офицеров и за грабежи с убийствами и за хищения, коррупцию и потакательство оным, вплоть до генералов (примерно с подобной формулировкой разжаловали в рядовые генерал-лейтенанта Триштатного, неудачно проинспектировавшего кавказский военный округ). В целом на сотню подсудимых солдат приходилось примерно два офицера и подавляющее большинство попадали под суд за хищение казенного имущества, злоупотребление должностными обязанностями, лихоимстов и неповиновение командованию.

Были и весьма громкие дела: накануне Крымской, в 1853 году директор канцелярии инвалидного фонда похитил 1.2 млн рублей серебром. Это, на минуточку, примерно 1/300 часть бюджета ВСЕЙ империи за год. На этом фоне даже зам Шойгу выглядит бледно.

Резюмируя: на мой взгляд военно-уголовная систем РИ была довольно суровой, но она не могла в полной мере справиться с всей той массой преступлений что совершались в армии, армией и гражданскими лицами по отношению к армии (последние тоже были судимы военными судами в довольно широком спектре преступлений). При этом говорить, что основной проблемой РА накануне крымской войны была именно коррупция и кражи тоже нельзя – если посмотреть статистику по любой другой армии, то наши казнокрады таже в топ-3 не выйдут.

Что касается подготовки личного состава, то идеи Суворова, получившие развитие в период наполеоновских войн и сразу после них, к сожалению были «задвинуты». Во многом это произошло потому, что многие из тех, кто продвигали идею тщательной и разносторонней подготовки младшего командного состава оказались «засвечены» среди декабристов. В уставе о строевой службе, который был выпущен в 1831 году основной была идея выработки у солдат автоматизма действий. Отсюда муштра, шагистика. И вот тут есть важный момент – именно с ориентацией на прусскую военную школу в армии резко усилилась роль кулачной расправы, бороться с которой всерьез начали лишь в 1904 году, хотя формально дала запрещена в 1867 году. Тем не менее, к началу Крымской войны кулачная расправа была нездоровой, но устоявшейся традицией в российской армии.

В результате, если рассматривать вопрос комплексно, можно увидеть ряд проблем:

- принудительный рекрутинг (в армию попадают низко мотивированные рекруты, по большей части «на тебе боже, что нам негоже»)

- очень низкая оплата для солдат, сопровождавшаяся, зачастую, поборами со стороны офицеров, что приводило к низкой мотивации рядового состава, кражам и побегам. Одним «за бога, царя и отечество» сыт не будешь.

- подготовка солдат ограничивалась муштрой и шагистикой, при этом инициатива подавлялась. Как мы видим по результатам обороны Севастополя, самый знаменитый разведчик и диверсант – это матрос Кошка (личность во многом легендарная), который служил на флоте и шагистикой был не столь подавлен. Согласно воспоминаниям очевидцев и пропаганде  по инициативности и наглости действий конкуренцию Кошке могли составить разве что отдельные казаки и парочка егерей и, что характерно, матросы. О линейной пехоте пишут, как они смело умирали, жертвовали собой, но вот об инициативных действиях – не припоминаю.

В целом тема довольно интересная, если кто копал глубоко и качественно, делитесь источниками, не стесняйтесь.