"Явление хозяев"

— Он играл в трагедиях?

— Нет, в пантомимах плясал, на женских ролях подвизался... Он же не такой облезлый был, как теперь, а юнец, собою смазливый. Его так и называли «Розанчик». В театре, почитай, и не знали другого имени. И поклонников у него было много.

Среди судей прошел ропот. Сальвидиен слушал с непроницаемым лицом. Когда накануне Ламприск рассказал ему эту историю, он понял, что дело, по сути, выиграно. Поведай он судьям только то, что благочестивый Евтидем в юности приторговывал своими прелестями, это бы никого не смутило. Нравы в Арете были таковы, что подобное не считалось преступлением, и даже чем-то очень постыдным. Но актер! Актеру не подобает показываться в обществе свободных людей. И если трагикам еще могут простить их ремесло, то мимы — это подонки сцены. Хуже их только цирковые атлеты, убивающие друг друга на потеху толпе.

— Тогда-то Квинтилий Евтидем Розанчика наследства и лишил, — продолжал Ламприск. — И не простил даже, когда Евтидем из театра ушел...

— А почему он бросил сцену? — ласково просил Сальвидиен.

Ламприск широко ухмыльнулся. При этом стало видно, что левый клык у него выбит.

— Так ведь актером-то он был никудышным! Одно дело — любовников завлекать, а на сцене он и повернуться как подобает, не мог, ни двинуться! Не нравился он публике, и все. Его разной пакостью забрасывали, тухлятиной, а один раз даже битой черепицей. После того он из театра и ушел. А вскорости и в Миср уехал. Откуда деньги на дорогу взял — не знаю. Может, кто-то из хахалей подкинул. Только не Фотиллий — он уже разорился и в долговой тюрьме сидел...