Строю мир с нуля

Отрывок третьего дня:

Сидя на потрепанном диване, я уже смирился с мыслью, что наше утро пройдет за скучными делами, пока Лила не привлекла мое внимание.

– Слушай, а давай перед тем, как пойдем в торговый квартал, зайдем на площадь? – она оторвалась от окна и повернувшись ко мне и закусила нижнюю губу, как ребенок выпрашивающий очередную конфету.

– Зачем тебе это нужно? – слегка удивленно уточнил я, хотя и без особого интереса.

– Сегодня 250 лет со дня официального основания столицы. На площади будет что-то грандиозное. Я слышала, что церемония  – это нечто особенное, – в ее голосе чувствовалась смесь почтения и... чего-то еще, чего я не смог сразу распознать.

Я вздыхаю, но внутренне уже поддаюсь ее энтузиазму. В конце концов, такие события – редкость. Кто знает, может быть, это первый и последний раз когда я смогу увидеть что то подобное?

– Ладно, пойдем, – сдаюсь я, поднимаясь с дивана.

Выйдя из нашей тесной съемной квартиры, мы пошли по узким лестничным пролетам, которые давно уже не знали ремонта. Полы трещат под ногами, стены покрыты плесенью и трещинами, оставшимися после многочисленных землетрясений. Выйдя на улицу нас встретил квартал последнего рубежа, так его называли местные.  – некогда бурлящий жизнью район, сейчас же  представляющий собой жалкое подобие прежней жизни.

Большая часть домов с выбитыми окнами стоят пустыми. По улицам бродят люди, хмурые и вымотанные, некоторые прикрывают рты рваными тряпками, чтобы не дышать пылью, которую поднимает ветер. Где-то вдали слышен механический скрежет старых генераторов, которые пытаются поддерживать остатки цивилизации.

Минут через пятнадцать мы наконец мы наконец дошли до площади.  Огромная, круглая, окруженная величественными зданиями, хоть и постаревшими, но все еще внушительными, она разительно отличалась от того места где мы поселились. Пятиэтажные дома с колоннами придавали месту торжественный вид, как напоминание о той красоте, которой город когда-то гордился. В центре площади возвысилась к небесам стелла – памятник погибшим во время катаклизма. Камень, из которого она вырезана, темный и холодный, как память о тех, кого мы потеряли.

Людей здесь собралось много, больше, чем я ожидал. Все ждут начала церемонии. Я заметил, как вдоль тракта, который идет от площади к старой церкви, выстроились ряды имперской гвардии. Облаченные в золотистые ионные доспехи, которые тускло сияли в лучах утреннего солнца, они стояли неподвижно, как статуи. Это вид завораживал.

Много людей, одетых в роскошные одежды, стояли в общей толпе, только небольшая часть стояла рядом со стеллой в окружении охраны - главы института и гильдии исследователей.

Вдалеке показалась церемониальная колонна, которая медленно двигалась к нам. Во главе ее шел Епископ – высокий, внушительный человек в длинном белом одеянии, расшитое золотом. Он вел за собой служителей церкви, молодых девушек и юношей, и их шаги звучали как эхо, отражаясь от мощеной брусчатки. Толпа вокруг нас постепенно начала затихать, словно подчиняясь невидимому закону.

Процессия достигла центра площади и остановилась у стеллы. Епископ, не говоря ни слова, возложил ладони на холодный камень. Его жест заставил всех собравшийся погрузится в молчание. Ощущение скорби накрыло площадь, как тяжелое одеяло, но в этом молчании чувствовалось нечто большее – вера в то, что трагедия не была напрасной.

Через мгновение молодые служители начали петь. Мелодия красива и печальна, она проникает в самую глубь души, заставляя забыть о  хаосе, который окружает нас. Их голоса гармонично переплетаются, создавая волны, которые словно бы омывают собравшихся. Каждый звук наполнен глубокой скорбью и одновременно светлой надеждой.

Пока они поют, их руки медленно поднимаются к небу. В их ладонях начинают формироваться светящиеся шары – мягкие, теплые энергетические сферы, которые переливаются золотом и голубизной. Они создают ощущение чего-то божественного, чего-то, что превосходит наше понимание. Шары поднимаются ввысь, уносясь в небо, оставляя за собой светящийся след, словно молитвы, отпущенные в вечность.

Толпа стоит в безмолвии, словно боится нарушить это священное действо. Даже воздух кажется неподвижным, и только свет, исходящий от энергетических шаров, плавно струится, освещая лица собравшихся.

Я ловлю взгляд Лилы. В её глазах отражается свет, и впервые за долгое время я вижу в них не тревогу, а тихую веру в будущее.