Есть многое на свете, друг Горацио...

В этот раз на «полумесяц» Сашку загнал вовсе не воспитательный пыл Тареда. В замке был гость. Настолько этому месту не подходящий, что даже напыщенные портреты предыдущих гроссмейстеров и каменные горгульи, навеки пришпиленные к фронтонам замка, косились на него с удивлением. Он выглядел выходцем с той, другой стороны монеты, которую Саша уже начала забывать. Сашка решила, что приглашать ее на переговоры никто не будет, стоит пригласиться самой.

Гость был одет в пиджак и галстук, щурил подслеповатые глаза, забыв на лбу очки в дорогой оправе. Он долго шарил в кожаном потертом портфеле, пытаясь их найти. Вежливый Маргод часто моргал ресницами, пытаясь придумать намек, подсказывающий местонахождение очков. Неделикатный Боран, посмотрев на мучительное рытье в портфеле, сказал:

— Да лбу они!

Гость вскинул руку, нашел искомое, надел, увидел мир:

— Спасибо! — с чувством сказал он, — вечно забываю.

Рыцари благовоспитанно кивнули.

— Чем обязаны такому приятному визиту? — светски поинтересовался гроссмейстер. Хотя на лице никакой приятности не было.

— Проблемы у нас, коллеги.

— Да? Какие? — Спросил безмятежно гроссмейстер. Хотя по лицам «коллег» было ясно, что ждали давно.

— Я вам оставлю, полистайте на досуге, — гость положил на стол пластиковую папку-скоросшиватель. — Это всего лишь статистика поведения Волны за последние три года и краткая аналитическая справка.

— Снова про пи-мезоны?! — неожиданно спросил Боран. Рыцари ошарашено обернулись к мастеру-мечнику, гость с удивлением поднял бровь:

— Вы разбираетесь в легких нестабильных частицах?

— Просто название очень похоже на то, где мы все …

— Сэр ап Греем! — сказал гроссмейстер, подвигая к себе папку. — Прошу высказываться по делу.

— Да, я вроде по делу. Вы бы нам, профессор, вкратце пересказали эту папочку.

— Желательно без упоминания пи-мезонов, — вежливо кивнул головой Маргод, — а то мы люди простые. Нас ваши словечки в тоску вгоняют.

— Сэр ап Элвейн! — желая восстановить главенствующее положение в разговоре, гроссмейстер хлопнул ладонью по папке и посмотрел на профессора: — господин Леман, не могли бы вы кратко описать… кх…проблему.

— Могу, — покладисто сказал профессор. — Возмущение поля Волны сначала возрастало незаметно, но за последние месяцы этот процесс пошел скачкообразно.

— Скачкообразно? Как лошадь?

— Именно так — как обезумевшая лошадь, несущаяся к обрыву. Без плавных переходов и понятных причин переходит от одного состояния к другому. И не к лучшему. А от худшего к наихудшему.

— И сколько у нас есть? До обрыва?

— Думаю, полгода, если процесс не станет двигаться в геометрической прогрессии.

— А потом?

— А потом? — профессор снова задвинул очки на лоб и поморгал глазами, — а потом ­– уважаемый ап Греем почти точно сформулировал исход.

— Остановили в прошлый раз, силой вышней остановим и теперь! — заявил гроссмейстер.

— Одной вашей силы не хватит в этот раз. Параметры Волны сильно поменялись. Ознакомьтесь с папкой. Я из тех, кто уверен, что вам хватит понимания. Проинвентаризируйте имеющиеся мощности. Я вернусь через две недели. Тогда продолжим, — профессорский взгляд стал неожиданно жестким. Он встал, взял свой портфель и направился к двери.

— Не стоит провожать, я помню, где выход.

Никто особо и не порывался. Рыцари были слишком заняты ­– рассматривали папочку под рукой гроссмейстера, как ядовитую змею.

После долгого молчания первым, как ни странно, отозвался Боран:

— А что это он такое про мощь… ности загнул? Что сделать-то?

— Проинвентаризировать! — сказал, склонный к языкам, ап Рован.

— А такой с виду приличный, грамотей еще, а ругается, как из Портового края…

— Если ты, Боран, сейчас же не закроешься, то я вспомню названия и других мезонов, — гроссмейстер говорил очень тихо, при этом сворачивая папочку в тугую трубку, от чего пластик трескался. Все присутствующие уткнулись взглядами в стол.

Гроссмейстер скрутил папку до конца, затем расправил на столе:

— Сэр ап Тенгвел! Как там Линза?

— Я, конечно, не видел, что в папке, но думаю, что обратно пропорционально тому, как ведет себя Волна.

— А по-человечески?

— Волна поднимается, Линза тускнеет. По ней пошли пока малозаметные трещины. Но профессор говорит, что изменения происходят скачкообразно — завтра можем проснуться, а Линза превратилась в осколки. Так по-человечески?

— Вполне! И что делать? Ждать пи-мезонов?!

— Искать источник подпитки извне.

— Что ты имеешь в виду?

— Сам знаешь, — буркнул Тенгвел.

Молчание в кабинете было таким густым, как засахарившееся варенье.

— Я хочу посмотреть на Линзу, — гроссмейстер тяжело поднялся, снова скрутил папку и пошел к выходу. За ним, со скрипом отодвигая тяжелые кресла, последовали остальные.