Безнадега как жанр большой литературы

Одна моя умная знакомая сказала очень интересную мысль. Что во многих  произведениях, презентуемых как тру большая литература, до сих пор есть  специфические общие черты, и она их уже узнает, когда читает. Это мотив  печали, безнадёги, страданий в прошлом, которые обусловили страдания  настоящие и будущие. И что даже типажи ей кажутся похожими. Словно это  некий жанр такой.

И тут я подумала - а ведь и правда. Это может  быть такой жанр. Его назначение - показывать жизнь глазами  разочарованного человека, в подробностях, со всеми социопсихологическими  портретами основных героев. Подробно расписать, что их жизнь жесть,  печаль и несбывшиеся надежды. Обломать их расчеты на счастье и  благополучие, или показать, каким обманом они оказались. Создать такую  социально-психологическую чернуху, в основном строго реалистичную. И,  та-дам, выдавать это за истинное глубокое познание жизни и правду жизни.

Страдания  завлекают. Это вам любой вхумпер скажет. Правильно поданные страдания  героя могут очень привлекать и с наслаждением сопереживаться.

И  вот не увлеклась ли, ээ, традиция условно большой литературы  живописанием безнадёги и страданий, особенно отечественная, радостно  смакуя это как "догадался и понял я жизни обман", проживая эту безнадёгу  с наслаждением и называя это истинной глубиной и раскрытием героев?

Хотя  желание излить свое разочарование в людях в художественной форме и  ткнуть в них носом читателей, возможно со словами "не надо блядь так" я чем дальше, тем больше могу понять. Как бы самой в него не впасть.

Притом  что если посмотреть на произведения, пережившие свое время и оказавшие  огромное влияние на культуру и на лично читателей, то такой безнадёги  там мягко говоря, немного. С другой стороны, безнадёга сделалась одним  из важных признаков "настоящей литературы" исторически недавно, с 19  века только, и то если посмотреть на многие произведения признанных  классиков, они совершенно не все такие.

В общем, считать, что  авторы и критики сто лет кооперируются вокруг жанра смакования своего  разочарования в людях, и намеренно несут его как истинную большую  литературу, это конечно конспирология. Но чую я в этой идее некую долю  правды.