Михаил Зенкевич

Серебряный век русской поэзии

Михаил Александрович Зенкевич – поэт, представитель акмеизма, прозаик, переводчик.

Михаил Зенкевич родился 9 мая 1886 года в селе Николаевский Городок Саратовской губернии в семье учителей.  Учился в 1-й Саратовской гимназии. 

В Венском и Йенском университетах получил философское образование. Во время обучения в Вене сошелся с будущим историком-философом Федотовым, который интересовался социал-демократическими идеями. 

С 1907 года жил в Петербурге.  В 1909 году познакомился с Н. Гумилевым. Вскоре увлекся акмеизмом, в 1911 году стал одним из основателей «Цеха поэтов». Помимо Гумилева, на Зенкевича влиял Брюсов. В Цехе сблизился с поэтом Нарбутом, с которым дружил до смерти последнего. В 1912 году выпустил первую книгу «Дикая порфира».

Хотелось в безумье, кровавым узлом поцелуя

Стянувши порочный, ликерами пахнущий рот,

Упасть и, охотничьим длинным ножом полосуя,

Кромсать обнаженный мучительно-нежный живот.

Учился на юридическом факультете Санкт-Петербургского университета, который окончил в 1915 году.  После октября 1917 года вернулся в Саратов, а с 1918 года работал в отделе искусств газеты «Саратовские известия». 

В 1918 выпустил сборник,  многие стихотворения которого были раскритикованы.

Как этот полдень, пышности и лени

Исполнена, ты шла, смиряя зной.

Лишь платье билось пеной кружевной

О гордые и статные колени.

Да там, в глазах, под светлой оболочкой;

На обреченного готовясь пасть,

Средь синевы темнела знойной точкой,

Поблескивая, словно ястреб, страсть.

В 1919 году Зенкевича призвали в Красную Армию. В течение трех лет служил секретарем полкового суда, секретарем-протоколистом трибунала при штабе Кавказского фронта, лектором пехотно-пулеметных курсов. 

В 1921 году вышел его новый поэтический сборник «Пашня танков», в котором отразились военные впечатления поэта. Сборники «Лирика» и «Порфибагр» оказались подготовлены к печати, но так и остались не изданы. После расстрела Гумилева переводит 10 стихов Шенье, посвящая их погибшему поэту. В творчестве Михаила наблюдается перелом – он все больше увлекается переводами, меньше пишет стихи. В 1918-1922 годах поэт был  популярен, ему многие подражали, определяя его творчество как предтечу имажинистов.

В 1923 г. возвращается в Мосвку. С 1925 по 1935 годы был редактором отдела иностранной литературы издательства "Земля и фабрика", а потом заведовал отделом поэзии журнала "Новый мир".

Уже с 30-х годов Михаила Зенкевича мало печатали. Наверное, потому, что был другом Гумилева, Ахматовой, Мандельштама, Нарбута. Эти имена и представляемый ими акмеизм как литературное течение были запрещены и практически не упоминались. Все это самым прямым и непосредственным образом отразилось на творческой судьбе Михаила Зенкевича. Он стал свидетелем трагического конца многих своих сверстников, друзей, соратников, современников, разгрома «Серапионовых братьев», «Перевала» и других литературных групп и объединений, объявленных враждебными советской власти. Поэт, чудом избежав тюрьмы и ссылки, тем не менее не избежал мучительных лет напряженного ожидания ареста или негласной опалы. Он был обречен, как и многие другие, на молчание и работу в "стол".

Искусства участь нелегка.

Была такой во все века.

Во времена средневековья

Служанкой быть у богословья,

Придворной дамой королей

Притворный расточать елей.

А в век аэроплана,танка

Оно — политики служанка.

Разве не звучит в этой горькой мысли поэта беспощадная ирония? А ведь эти стихи, как и многие другие, свыше полустолетия хранились в черновиках. Поэт томился, жил в постоянном предчувствии катастрофы, и, надо полагать, немало его рукописей исповедального характера были уничтожены. 

Последний поэт поколения акмеистов Михаил Зенкевич замыкает собой им же самим физически продленный Серебряный век.  Занимаясь переводами, открыл поэзию Америки для русского читателя.

В 1937 выпускает последний сборник стихов "Набор высоты".

В годы Великой Отечественной войны Зенкевич по состоянию здоровья не был призван в армию. Часто выезжал на фронт с чтением своих стихов, выступал по радио. 

 Расставание

Стал прощаться, и в выцветших скорбных глазах,

В напряжённости всех морщин

Затаился у матери старческий страх,

Что умрет она позже, чем сын.

И губами прильнула жена, светла

Необычным сиянием глаз,

Словно тело и душу свою отдала

В поцелуе в последний раз.

Тяжело — обнимая, поддерживать мать,

Обреченность ее пожалей.

Тяжело пред разлукой жену целовать,

Но ребенка всего тяжелей! 

Смотрит взглядом большим, ничего не поняв,

Но тревожно прижался к груди

И, ручонками цепко за шею обняв,

Словно тело и душу свою отдала

Просит: «Папа, не уходи!»

В этом детском призыве и в детской слезе

Больше правды и доброты,

Чем в рычании сотен речей и газет,

Но его не послушаешь ты.

И пойдешь, умирать по приказу готов,

Распрощавшись с семьею своей,

Как ушли миллионы таких же отцов

И таких же мужей, сыновей... 

После войны Зенкевич продолжал заниматься переводами, писал стихи. В 1947 вступил в партию. В августе 1953 года Михаил Зенкевич пишет:

В доме каком-нибудь многоэтажном

Встретить полночь в кругу бесшабашном,

Только б не думать о самом важном,

О самом важном, о самом страшном.

Все представляя в свете забавном,

Дать волю веселью, и смеху, и шуткам,

Только б не думать о самом главном,

О самом главном, о самом жутком.

14 сентября 1973 года Михаил Александрович Зенкевич умер. Похоронен на Хованском кладбище.
Все прошлое нам кажется лишь сном,

Все будущее — лишь мечтою дальней,

И только в настоящем мы живем

Мгновенной жизнью, полной и реальной.

И непрерывной молнией мгновенья

В явь настоящего воплощены,

Как неразрывно спаянные звенья, —

Мечты о будущем,

О прошлом сны...

О других представителях Серебряного века можно прочитать в сборнике "Серебряный век русской поэзии" https://author.today/work/377084