Безымянка

Космич цвета выцветшей изоленты даже в свои пенсионные года куда автомобильнее современно-китайских мыльниц на колёсах. Светло-голубая машина с крохотными плавниками над багажником прямо плоть от плоти района. Это Безымянка, а Безымянка советская насквозь, Безымянка, даже застраиваясь человейниками, сохраняет лицо. 

Безымянка ночами привычно не обращает внимания на гудки локомотивов и возмущение электричек, на посвистывание юрких маневровых и грохот многотонно-хвостатых змей товарняков. Отсюда, параллельно М-5 железка бежит на Уфу, Челябу и дальше, встречь солнцу, по дорогам Ермака Тимофеевича, в Сибирь. И, немножко, в Азию, отворачивая с Кинеля на зной и пустоту степей, песков и снега хребтов. Безымянка давно привыкла к перестуку стали о сталь и спокойно спит ночами, подсвеченная прожекторами станций, грузового терминала и пассажирских платформ. 

Безымянка баюкает память о рабочих кварталах, выстроенных заводами, лежащими сразу за железнодорожной веткой. На одном из жёлтых предвоенных домов есть табличка, пройди и прочитай – кто построил, когда, как получил звезду Героя и не вернулся домой. Безымянка как никакой послереволюционный район Самары красива фасадами и, чего уж, частенько ужасна дворами. Но даже обвалившая штукатурка, трещины несущих стен, крашеная паутина тавровых балок, стягивающих здания, так себе держащийся ремонтик-наследство ЧМ-2018, даже они не мешают осени превращать Безымянку в романтичное, жёлтое, где тёмное, где светлое, место города, где стоит побывать всем командировочным, приехавшим в гости, туристам и просто случайно занесённым в бывший Куйбышев. 

Безымянка по сути, а не районированию, начинается в Советском районе, где-то с парка Дружбы и жёлтых сталинок напротив, с проезда Карякина, где разительно отличаясь фасадами, смотрят друг на друга близняшки-дома, когда выстроенные для рабочих завода Металлист, что на Промышленности. Безымянка тянется почти до Товарной, формально заканчиваясь на площади Кирова и уходит в сторону до парка Молодёжи. Безымянка пока кое-где держится перед точечно-дворовой застройкой, держится статусами объектов культурного значения и единственной веткой метрополитена, протыкающей её почти во всю длину. 

Безымянка помнит, как метро покосило и хрустнуло тремя этажами над аркой, ведущей во двор, очень-очень похожий на питерский колодец, обрезанный где-то на половину. Трещина так и осталась, бывшие комнаты, дарившие каким-то жителям возможность устроить в них курилку, кладовку, тепличную оранжерею или тупо комнату под сдачу студентам или ещё каким приезжим, смотрят наружу грязными окнами в стареньких крашеных рамах и никто особо не замечает эдакое уродство. 

Безымянка настоящая сплошь в сталинках разных проектов, хрущёвках небольших изменений и редких поздне-советских высотках. И, конечно же, тут да там украшена россыпью двухэтажек и остатков честного сектора. Основной корпус больницы Семашко имеет башенку со шпилем, а несколько школ окружены красивыми фигурными заборами, где через чугунные копья золотятся клёны. Ну, а ещё тут кое-где да кое-как рассыпаются старыми кирпичами ограждения дворов, с креплениями для ворот, точь-в-точь как взятые на ремонт слесарем Полесовым в Старгороде. 

Безымянка даже недавний ремонт небольшого сквера возле метро Безымянка превратила в относительно-неплохой закос под ретро пятидесятых, с их рейками и деревянными беседками. 

Безымянка сейчас совершенно не рабочая окраина, заводов мало, да и работают на них вовсе не жители бывших заводских кварталов. Но от того сама Безымянка не потеряла себя, как минимум в лихости своего населения разреза хулиганства. А ещё Безымянка прячет в своих старых дворах странное очарование осени, уже начавшей кончаться. 

Да, Безымянка именно такая. 

Представили? Не? Ну, ладно, дело не в этом. Дело в…

В строительстве капитализма. Айда-те, пора строить.

Сам-то он если и справится, то не сразу. 

Да-да.