Вильямовое наше Шекспировое...

Классика такая классика. И мистика, и триллер, и драма...

Нависла как-то над Гамлетóм
Со скорбной миной на  лице
Отцова тень.
И скорбно же вещала об убийце,
Который ядом сладким через уши
Его в могилу свёл.
(Читай: подлец!)
А подлецу убийства было мало,
Он на супружеское ложе брата
Нечистым телом лёг
С его вдовою!
(В те времена в Европах
Хужее не было, чем ванну принимать)
И по Европам же душок такой пронёсся, как от селёдки,
Что по накладной означена как "Сельдь. Вторая свежесть."
(Видать подгнило  что-то в Датском королевстве...)
И вот теперь злодей (Читай: подлец!)
Сидит с Гертрудой прямо в тронном зале
И мнит себя регентóм-сувереном
Всей Дании.
Гамлéт внимает тени и смекает,
Что ежели забить, не суетиться,
То не видать ему ни трона, ни наследства,
Как Йорику несчастному ушей.  
И он таперича как есть:
Не принц наследный, а так
Вассалишка без денег и земли.
Коварный план на ум ему приходит:
"Ужо, погодь! Прикинусь полудурком,
 Мол болен, не опасен никому.
Простите, Гильденштерн и Розенкранц,
Вы мне друзья, но Дания дороже!
Придётся в жертву нашу дружбу принести.
У государя нет друзей, есть только слуги!"
Таким макаром порешив [друзей],
Гамлéт немедля приступает к воплощенью.
Чтоб было всё правдивей и наглядней,
Сначала бабам дамам пудрит он мозги.
Гертруде-матери грубит, в лицо пеняет,
Мол, женщины — ничтожество вам имя.
Затем Офелии: мне не нужна тут нимфа,
Ты мне давай, наяду  покажи.
Но дядька всё ж его подозревает,
И шлет советника шпионить за юнцом.
Но мы-то знаем, ежели Полоний
Замешан в деле - точно быть беде!
Гамлéту вдруг не кстати возомнилось,
Что было бы неплохо Буратиной прикинуться.
Но вместо носа — шпага, и вуаля,
Ковёр испорчен, дырка — полбеды!
Но залит он полониевой кровью!
Лаэрт готов — сестрица утопилась,
Отца остывший труп в ковёр скатали.
А Клавдий только рад,
(Читай: подлец!)
Лаэрта на племянника науськал.
Гамлéту отступать уже негоже.
Партейку разыграем до конца!
К развязке, друг, вперёд! Последний акт!
Все в тронном зале, в том числе Гертруда.
И Клавдий с ней.
(Читай опять: подлец!)
Чуток решил он перестраховаться
И яд подсыпал всюду, куда мог.
В бокал с вином, на шпагу дуэлянту...
Ну и в слова свои добавил (ну а чо?).
Не рассчитал, что пить Гамлéт не будет,
А тут как тут вдова бокальчик
Хвать! И пьёт.  
Бледнеет, зеленеет, все дела...
А между тем дуэль уже в разгаре,
Уж сигареты "Друг" упоминают,
И принц уже Лаэртом поцарапан!
“Обмен рапирами, рапирами обмен!”
Распорядитель суетится вкруг соперников.
В Лаэрте же взыграло ретивóе,
Сдаёт он суверена с потрохами Гамлéту.
Сам смертельно ранен. [Умирает]
Гамлéт кричит ( ну наконец-то!):
Во всеуслышанье : “Подлец!”
И в сердце яд рапиры дядьке втыкает.
В общем, умирают все.
Горацио печально взирает на побоище.
Ему Гамлéт бокал брать запретил.
(Что странно, от трагедии от датской
Все плюшки достаются Фортинбрасу.)
...
Играли двое в го. Сгребая фишки,
Победитель криво ухмыльнулся.
“Ну, я ж тебе сказал, что двор весь датский Смогу с собой в могилу увести.”
Второй, насупившись: “Да просто повезло.
Всё ничего, я на Макбетах отыграюсь…”