Ещё Вовка сказал, что это зоновская песня
Автор: СержОднажды Валет, чтобы поднять себе настроение перед очередным выступлением, рассматривал светловолосую голую девушку, вызывающе смотревшую с карты ему прямо в глаза. За таким занятием его и застала Вика. Покраснев от увиденного, Вика потребовала от Валета немедленно при ней порвать бесстыдную картинку.
Застигнутый врасплох Валет только криво ухмылялся. Что ж это получается? Журнал он подарил Миляге, колоду забрали райкомовцы... И теперь что? Порвать последнее, что у него осталось?
Расстроенный Валет даже посоветовался с братом.
— Такое у баб бывает, — вздохнув, сказал Графин. — Спорить и доказывать тут бесполезно. Чаще всего это проходит само после того, как баба проорётся и успокоится.
Но Вика и не думала успокаиваться. На следующий день она заявила Кларе, что выходит из состава «Памятника». Это заявление неприятно насторожило Валета. Сейчас, когда всё так хорошо наладилось, нужно только быть более осторожным с этими сделками, и всё будет путём. Поэтому с Викой нужно как-то спустить всё на тормозах. Только как?
Но спустить на тормозах не удалось. Всё получилось наоборот. На перемене Вика подошла к Валету и, сверкая глазами, показала ему записку. Записка была адресована директору школы Терлецкому и содержала краткое описание проблемы — у ученика 8-Д класса Коновалова есть открытка с женщиной без трусов.
Это был даже не нокдаун, а обыкновенный нокаут. Можно было и не открывать счёт. Не хватало только, чтобы эта малява действительно попала на стол Терлецкому. На сегодня у Валета с Терлецким как бы существовал негласный договор — он ничего не предпринял в ответ на полученные по лицу удары футляром, а Терлецкий не дал хода цидуле из милиции. Нормальный договор двух адекватных мужиков.
И вот теперь эта бубновая десятка... Ну, вот, какое дело Вике до того, что он там рассматривает? В конце концов — что там такого изображено на этой карте, чего нет у самой Вики? А самое главное — какое ей вообще дело до него?
На следующий день Валет пошёл сдаваться. На перемене он нашёл Вику, которая, стоя у окна, о чём-то говорила с подругой. Когда Валет подошёл к ним, Вика сделала неуловимое движение глазами, подруга так же мимолётно кивнула в ответ и отошла в сторону. Вика повернулась к Валету и в упор посмотрела на него.
Он взглянул в её бездонные глаза, сверкавшие от возмущения и решительности, и вдруг понял... Нет, не понял — его осенило! Конечно же, нет!.. Не подняла бы Вика всего этого кипеша, если бы это был кто-то другой...
— Смотри, — презрительно ухмыльнулся Валет, вынув из кармана бубновую десятку. — Только не думай, что я испугался твоей цидули.
Он бросил прощальный взгляд на карту с бубновой девушкой, которая, как ему показалось, посмотрела на него с укоризной, и решительно порвал картонный прямоугольник на мелкие куски.
Едва заметно улыбнувшись, Вика молча окинула Валета долгим взглядом, а потом повернулась и пошла в свой класс.
Некоторое время Валет смотрел ей вслед, потом вздохнул и медленно побрёл по школьному коридору. На душе у него было неспокойно. Странно... Раньше у него никогда такого не было... Нет, порванной карты ему было не жаль. Тогда с чего бы это?
Когда урок русской литературы подходил к концу, Клара, у которой за время существования "Памятника" прибавился не один седой волос, предложила желающим выйти к доске и прочитать своё любимое стихотворение.
Никто из учащихся такого желания не изъявил, и в классе установилась тягостная тишина.
В этот момент что-то заставило Валета поднять руку.
— Ты?.. — Клара неловко замешкалась. — Ты... что, Коновалов, хочешь прочитать стихотворение?
Не понимая, что с ним происходит, Валет кивнул и сказал:
— Да.
— Ну... давай, — нерешительно сказала Клара, ожидая очередного подвоха, — иди...
Валет вышел к доске и начал читать.
Это было единственное стихотворение, которое он знал наизусть. Когда-то он его услышал от брата, только Вовка пел этот стих под гитару. Ещё Вовка сказал, что это зоновская песня, её любят петь урки.