Полуночная гостья. 3.12

День и ночь без зазренья я выкинул снам.

Я носился по их необорным волнам.

Снил я камни, подобные древним слонам, 

Небеса, что привержены бледным тонам,

Только блеклым линялым тонам.

Снова небо преклонится к снам,

К их развернутым пеленам.

Я бродил и бродил по хрустальным мирам,

Возвращая румянец пригасшим утрам,

Страстно красные розы бросая утрам,

Грустно черные розы даря вечерам.

Я ступал по пушистым туманов коврам,

Поклоняясь холодным утрам,

Обещая любовь вечерам.

Опрокинулись зори в провалы морей,

Припадая к мерцанию янтарей.

И просил я, рыдая, зарю: Не старей!

Над изорванным временем яростно рей!

Растрави мои раны скорей!

Пусть продолжатся игры зверей.

Но всегда, выгорая, светлеет трава.

Выцветают на солнце цветные слова.

Растворившись во снах, вспоминал я едва

Терпкий трепет строки, что страданьем жива.

Изживает сновидец слова,

Забывает сновидец слова.

Лишь их отзвук тревожит едва.

Я неверен словам, неверны мне слова,

И об этом уже не болит голова.

Я ушел за листву непролазных лесов,

За стволы непролазных лесов,

Слушал голос бессонный лисиц, псов и сов,

И скрипел затворяемый ветром засов –

На вратах во вчера старый ржавый засов.

Провернулось времен колесо,

И закрыт заржавевший засов.

Я скитался, не скованный властью пространств,

Оценив по достоинству роскошь убранств

Изобильных полей, беспечальных лугов

И величие вечных снегов.

Я не встретил в дороге друзей и врагов,

И блаженных беспечных богов.

Но зато я впустил в свои сны 

Бесконечную песню весны.