Полуночная гостья. 3.13

Я проснулся, помылся, поел, погулял,

Даже строчки построить себя заставлял.

Но напрасно. Смешно холостыми стрелял,

Хоть попыток поэтничать не оставлял.

Я оплошно помочь мне весь мир умолял,

Снова скучно себя заставлял

И до полдня впустую гулял.

В искупленье любых поэтических бед

На столе ожидал меня сытный обед.

Что ж, не мне дожидаться дешевых побед.

Не сдаваться давал за обетом обет,

Но спокойненько скушал обед,

Отстраняясь от собственных бед.

Я у свежей надежды повис на крючке

И зачем-то потом торопился к реке.

Словно верил уверенной власти воды,

Жаждал ею заполнить былого следы.

Верил вракам веселой воды,

Но былого истерлись следы.

Это было больнее беды –

Той отброшенной дерзко беды…

Мне вода говорила о вечности снов,

Мне вода все твердила о верности снов.

Мол, за снами не надо настырно обнов

По постылому свету устало искать,

На плечах тщетно тяжесть чужую таскать,

Тщетно тяжесть по жизни таскать,

Тщетно строчек точеных искать.

Лучше было волчицу ласкать.

Я под этот рассказ поплескался в реке,

Будто в теплом и ласковом молоке,

Созерцал откровения красок в цветке,

Расчирикался с пташками накоротке.

Мои сказки кричал я реке,

Открывая их корни в цветке.

Может быть в этом парке мой вечный причал?

Погруженный в сплетенье концов и начал,

Оторвавшийся лист я любовно встречал

И о тайне бутона смущенно молчал.

Трепеща, смерть листа я встречал,

Но в бутоне – начало начал.

Я смирялся с утратою строк,

Утешал меня тихо цветок.