Субботний отрывок: феминизм и похабщина

Кайлен все-таки успел, невзирая на завтрак: в гостиной Штефанов стояла изрядная толкотня из домочадцев, врача и капитана Фаркаша, который опрашивал свидетелей на пару с бойкой девицей-сержантом по фамилии Гицэ. Она была единственной женщиной в полицейском участке Кронебурга, за исключением приходящей поломойки, и поэтому всегда старалась изо всех сил, чтобы показать, что справляется с работой не хуже мужчин. 

Иногда Кайлену хотелось, из глубочайшего искреннего сочувствия, сообщить ей, что перед Шандором можно так и не надрываться: мало того, что он сам служит под началом женщины, так у него в принципе представления и о месте женщин и мужчин в жизни, и об их способностях и возможностях совершенно другие. Матушка Шандора, почтенная благообразная старушка Илона Фаркаш, до сих пор была довольно крепкой волчицей и могла с легкостью перекусить сонную артерию любому, кто по недоумию обидит пожилую женщину, а уж в молодости… 

О народе холмов и говорить нечего: по мнению любого из них, женщины отличались от мужчин, в основном, только тем, что могли рожать детей. А поскольку это среди народа холмов случалось крайне редко, в остальное время различиями можно было пренебречь всегда, когда речь не шла о соитии, а изредка — и в этом случае тоже. 

Последний факт сержанта Гицэ, конечно, вряд ли порадовал бы, как и в целом взгляды на телесную близость, распространенные среди народа холмов, которые капитан Фаркаш характеризовал не иначе как «препохабные». Но в остальном — Гицэ эти знания, пожалуй, успокоили бы, только поделиться ими не давал Пакт, он вообще очень многое не давал делать.

— Доброе утро, Неманич, — поздоровался с Кайленом Шандор, едва его заметил. 

— Доброе, — согласился Кайлен, — ведь вы сегодня без Мунтяну!

— Мунтяну мы с вами еще обсудим… потом.

— Надеюсь, он здоров! — преувеличенно жизнерадостно ответил Кайлен.

— В полном порядке… пока что.

— Какая радость!

— Вы лучше со вдовой идите поговорите, Неманич, — тихо сказал ему Шандор. — Она в истерике, мы от нее ни слова внятного добиться не можем. 

— А ты мне тело потом дашь посмотреть? — тут же принялся торговаться Кайлен.

— Да все я вам дам, и тело, и место преступления, только сперва показания возьмите. Я Гицэ позову сейчас, чтоб записала…

— Нет уж, ты лучше сам запиши, — ехидно усмехнувшись, возразил Кайлен. — Если не хочешь, чтобы я тебе сержантов соблазнял в рабочее время.

— Да чтоб стрыгои ваши штучки-дрючки побрали, — выругался Шандор. 

Чтобы добиться чего-то от женщины в таком состоянии, в каком находилась Ана Штефан, нужен был эбед. Это капитан прекрасно знал и ровно о том Кайлена и попросил. Вот только запамятовал впопыхах, что повлияет он на всех женщин, находящихся поблизости. И сержант Гицэ, с высокой вероятностью, не записывать будет, а таращиться на Кайлена очарованным взглядом. 

Так что они оставили Гицэ допрашивать служанку и отправились ко вдове без нее.