Осень, сложно жить без солнца, но хотя бы пишется…

Унылая Тамань. Сушь, синь и берега.

Где не сойти с ума, почти что достижение.

Дешевое винцо, да месяц на рогах,

Уже который век, бесхозное движение

Светил над головой, запущенных с руки

Не мною, не тобой, хотя и в этом смысле,

Я бы отметил туч багровые платки,

Идущие сквозь ночь и полковые числа.

Поручик, уезжай. Тамань не для тебя.

Дорога не твоя над Эвлексинским понтом.

А в Грузии тепло, черкешенки любя,

Проносят мед и хлеб под самым горизонтом,

Таких высоких гор, что даже не понять,

Хотел ли что сказать мечтательный Всевышний,

Над этой красотой, сдвигая время вспять,

Но рассыпая вниз лишь виноград и вишни?

Таманский сухостой, сплошь степи да поля,

Бескормица коней, усталые казаки,

Камыш, бардак, вода, бесхозная земля,

Не стоит ни на взгляд – ни помощи, ни драки.

Ты здесь не отыскал забытую любовь,

Никто здесь ничего, давно уже не ищет.

Оставь десяток глав, не возвращайся вновь,

А ветру все равно, свистал и дальше свищет.

Но нет, я знаю все, ты с детства мне знаком,

Растерянный гусар, вне подвигов и фальши.

Идущий на расстрел по гордым Машуком.

В безверии того, что было, будет дальше.

Но вот опять Тамань и распирает грудь,

Обида пустоты, бессчетные пробелы.

Несет кибитку вдаль, мы разминулись чуть.

А твой ямщик поет про очи милой Бэлы…