Пьяные герои, говорите? Нашлось и это...
Автор: Белова Юлия РудольфовнаНапиваются ли у меня персонажи (Анастасия Разумовская предложила подобный флешмоб)? Случается, но редко. Даже и показать-то особенно нечего. Дело в том, что большая часть этих сцен — спойлеры, а я спойлеры не даю. Но ничего — вспомнила эпизод из романа "Бог, король и дамы!", который некоторые из вас даже читали, а для тех, кто не читал, там нет ни одного спойлера. Так что приступим...
Жорж-Мишель сидел в луже и чувствовал себя полным идиотом. Кто-то поднес к его губам кружку с вином, юноша хлебнул и сразу же закашлялся. Попытался встать. Себастьен Мало поддержал избитого «героя» и повел его к столу. Пить.
Следующие несколько часов слились в памяти шевалье в одно бесконечное марево. Кажется, он заплатил свой взнос. И, кажется, что-то пил. Нет, не «кажется», а действительно пил, и не что-то, а вино — очень крепкое, очень противное и очень вонючее... как и все в «Жареном кабане». Себастьен Мало поднимал тосты за нового браво и напропалую хвастал, какого крупного кабанчика завалил.
— Я еще и не таких кабанчиков... заваливал, — бормотал Жорж-Мишель, вообразив, будто слушает охотничью похвальбу короля Карла. — Главное... чтоб рука была тверда...
— Нет, ты послушай, Ален, — в третий раз возобновил наставления Мало. — Вот возьмем меня... или Косого... Думаешь, это наши настоящие имена? Чего ради тебе свое прозвание на весь Париж кричать? Глупо...
— Нет лучше браво молодцов,
И лучше шлюх девчонок.
Нет хуже стражи подлецов
И хуже петль веревок... — завопил Косой, и собравшиеся дружно подхватили припев:
Так пусть Пакетта и Наннет
Садятся на колени!
Подымем кружки за подруг
Под эшафота тенью!..
— Вот пойдешь ты на колесо... — пьяно продолжал Мало, когда браво оторались. — Думаешь, до Лотарингии это не дойдет? Еще как дойдет! Наша слава — хлеще чем у Меченого. Чего батюшку с матушкой печалить?
— У меня батюшку убили... — пожаловался Жорж-Мишель. — И дядюшку тоже... и другого... Охо-хо, — молодой человек обхватил голову руками. — Двух дядюшек убили... с батюшкой вместе...
— Не реви! — стукнул кулаком по столу Мало. — Может, он тебе вовсе и не батюшка был. Это... никогда не известно. А вот матушка... Как услышит — Ален Готье на колесо пошел — так и примрет... Нехорошо. Ты лучше другое имя придумай...
— Какое? — Жорж-Мишель почувствовал живейшее волнение за матушку, чего с ним не случалось последние два года.
— А любое... Что в голову придет... Как придет — так и говори, — распорядился Себастьен.
— Жорж! — выдохнул шевалье Жорж-Мишель и икнул.
— Правильно. Меня в честь святого Себастьена прозвали, а ты у нас будешь — в честь святого Георгия. Пьем за Сен-Жоржа. До дна!
Когда в полдень Жорж-Мишель с трудом продрал глаза, потолок показался ему странно низким, а постель неимоверно жесткой. Молодому человеку потребовалось немало времени, чтобы сообразить, что потолок был не потолком, а крышкой столешницы, а постель не постелью, а полом. Справа и слева от шевалье на все голоса похрапывали и посапывали участники ночной попойки, и когда Жорж-Мишель постарался выбраться из-под стола, Себастьен Мало, Косой и прочие браво, чьих имен юноша так и не запомнил, дружно заворчали, требуя от Сен-Жоржа угомониться и не мешать людям спать.
Наконец, сжалившись над страданиями нового товарища, Себастьен Мало выполз из-под стола и сунул юноше кружку вчерашнего пойла.
— Пей, дурак, полегчает.