Жёсткий ГГ. Вкусы ГГ

– Эй, дядь, закурить будет?

Я поднял взгляд на заговорившего со мной парня. Ага, на шаг позади топчутся ещё двое. Молодёжь, может и двадцати нет. Я уж думал, в их поколении такие перевелись. Но нет, никуда этот биомусор не делся.

Сунув телефон в карман куртки, я затянулся поглубже, выдохнул дым через ноздри и ответил:

– Не курю. И вам не советую. Для здоровья вредно.

– Ну ты Тайсон, дядь, – хмыкнул говорливый предводитель компашки. – За такое придётся ещё на пиво нам накинуть. И мобилку дать позвонить.

Его приятели заухмылялись. А может, не гопники, просто пранкеры какие-то? Вроде никто на телефон не снимает. Ну, они серьёзно вообще? На центральной улице, с которой они в этот двор зашли, полно камер. Их рожи там во всех ракурсах запечатлены. Они даже без шапок!

А вот я заходил с другой стороны, на той улице разве что пара камер возле магазинов. Но под капюшоном мою рожу толком не разглядеть.

– Мамка твоя даст, – отозвался я, делая ещё одну затяжку.

– Чё сказал? В смысле? – заводила, кажется, не совсем понял смысл, но на всякий случай быканул.

Не, не пранкеры. Просто тупое быдло. Среди ровесников я такой контингент встречал гораздо чаще, но вот, видать, и юное поколение не без гнильцы. Что ж, ладно.

Я поднялся с лавки, решив на этом закончить разговор. Конечно, я ещё даже толком не начал острить и стебаться. А я это дело люблю. Но ведь не поймут, быдланы. А прошлый раз, когда я так решил почесать языком, мне пришлось в итоге челюсть вправлять и зуб вставлять. А это не только больно, но и дорого. Нет уж, хватит разговоров.

Я вытянул перед собой руку и сжал кулак. Ладонь привычно стиснула ребристую рукоять прямого обоюдоострого меча. А чёрное лезвие, усеянное алыми прожилками, материализовалось прямо в горле предводителя юных гопарей. Прожилки на клинке сразу же запульсировали.

Шагнув влево, я дёрнул рукой назад, выдёргивая меч. Так, чтобы плеснувшая из раны кровь не попала на меня. И сразу подшаг вперёд и удар в грудь. Волшебный меч легко прошил дутую куртку и тело под ней насквозь, кончик выглянул из спины.

Я снова шагнул влево, на этот раз разжав руку и позволяя клинку исчезнуть. Иначе точно кровищей забрызгаюсь весь.

– А... – раззявил рот третий гопник.

За эти несколько секунд он даже не успел понять, что происходит. Хотя даже дай я ему ещё минутку, не факт, что допетрит. Не бывает же такого, чтоб меч появлялся у кого-то в руке из ниоткуда. Если б я его из-под плаща вытащил, возможно, у парня хватило бы мозгов заорать: «Прости меня, Дункан Маклауд!» Хотя нет, не то поколение.

Я переступил через корчащееся на земле тело – нечего оставлять отпечаток обуви у него на спине, а вокруг достаточно натоптано. Парнишка пялился на то, как мой полусжатый кулак поднимается к направлении его челюсти. Даже успел рефлекторно отшагнуть назад. Но так стало даже лучше. Появившийся в моей руке меч вонзился ему под челюсть, а кончик острия вышел у него из макушки.

Я подождал несколько секунд, наблюдая за пульсацией алых прожилок на лезвии. Ну, покушай, покушай. Только не много, обжираться на ночь вредно.

Да уж, наверное, у патологоанатома, судмедэксперта или кто там занимается вскрытиями убитых, будет много вопросов... Ну, если он хороший специалист и заметит, что материализовавшийся внутри черепушки меч куда-то испарил ту плоть, на месте которой появился. Хотя я и сам до конца не уверен, как этот процесс происходит. Даже эксперименты на деревянных чурбаках не помогли – не могу же я определить какое-нибудь уплотнение древесины или сдвиг древесных волокон, я даже не столяр.

– Я же говорил, что курение убивает, – всё же не удержался от ремарки я.

Хотя этого уже никто не слышал. Ну, вот такой я пафосный говнюк.

Шагнул в сторону, позволяя мечу исчезнуть. На три трупа возле лавки даже оглядываться не стал. Наверняка ведь говорили им мамки не гулять по ночам и не разговаривать с незнакомцами. Не послушались, вот и итог. А мне пора домой.

Нога запнулась на ровном месте, носок ботинка проскрёб по заснеженной тропинке. В сжавшемся кулаке сам собой возник чёрный клинок. Я прижал левую руку к груди, но это ничуть не помогло унять внезапную боль. Прожилки на лезвии меча запульсировали, будто бы недовольно. Я попытался вдохнуть, но это оказалось неожиданно трудно...

***

– Добро пожаловать, Воплощённый!

Я наконец смог глубоко вдохнуть и сразу выдохнул:

– С-сука...

Я стоял на каком-то белокаменном возвышении, будто статуя на постаменте. Три ступеньки вниз, прямоугольный белый камень, смахивающий на бетонный блок. А за ним седовласый, но ещё крепкий мужик, склонивший голову в приветствии.

Я шагнул вперёд, почему-то с левой ноги. И вместо того, чтобы привычно призвать меч, выставил перед собой зажатый в левой руке посох. Древко его сжимали тонкие длинные пальцы с желтоватой кожей, вообще ни разу не похожие на мои.

– Паскудство, – процедил я сквозь зубы.

Срочно дайте мне зеркало, литр успокоительного и литр водки! Смешивать не надо, а то, помню, в молодости самогон с димедролом вообще ни разу никого не успокаивал, только рубил с ног сильнее. Так, ладно, к чёрту лысому успокоительное, лучше сразу два литра водки! Чую, без этого не вывезу это дерьмо.

– Простите, что призвал вас. Я...

Я ещё шагнул вперёд. Хотел наступить на прямоугольный блок, но заметил красную жидкость в выемке по центру. Явно же не вишнёвый сок. А наступать в кровищу – увольте. Хотя в сок – тоже нафиг надо. А перешагнуть – кажется, у моего нового тела ноги коротки... Точно, то ещё паскудство!

– Убью, – процедил я, обходя алтарь слева.

– Не стоит, – громыхнул голос, будто из динамика.

Стоящие по бокам от двери фигуры, которые я принял было за декоративные доспехи, шагнули в нашу сторону. Белые, будто эмалированные. Ну ведь декоративные же! В первом же бою от этой эмали ни черта не останется! Но шевелятся, падлы...

Я покосился на посох в моей левой руке. Древко обычное деревянное, даже без украшений. А вот навершие... Два изогнутых золочёных зубца, будто на трезубце короля Тритона из диснеевского мультика, а вот по центру вместо третьего зуба висит ромбовидный сияющий кристалл. Буквально висит в воздухе, никак не закреплённый. Только иногда сверкают тонюсенькие молнии между кристаллом и зубцами.

Ну, магический посох – что тут думать, чем ещё это может быть? А я теперь какой-то желтокожий маг-азиат, что ли? Я, конечно, не расист, и вообще, спасибо, что не негр. Но щуплая комплекция и невысокий рост – это явные минусы. Да лучше бы уж здоровенный негр! Хотя нет, всё-таки не лучше.

Ладно, неважно. Сейчас на повестке дня другой вопрос. Про магию.

Я направил посох в сторону одного из потенциальных противников в доспехах. И пожелал, чтоб эта чёртова волшебная палочка-переросток шарахнула магией. Ну, с мечом такие штуки работали!

С кристалла слетела молния. Врезалась в белоснежный эмалированный нагрудник. И... И всё.

– Успокойтесь, милорд, – снова произнёс голос из-под забрала. Со встроенными динамиками всё же, что ли? Будто объявление в метро делает... – Вы призваны на службу в крепость Вайтстоун. Со всем почётом и уважением. И немалыми привилегиями.

Почёт и уважение, говорите? А где красная ковровая дорожка? Где алые лепестки роз, рассыпаемые из корзин полуголыми девственницами? Где хотя бы сами девственницы? Да к чёрту лысому девственность, любые красивые бабы подойдут!

– Привилегии? – переспросил я слегка хриплым голосом. – Это, типа, кормить три раза в день будут и койкоместо в казарме дадут, что ли?

– Это почётный статус высокого лорда и право делать почти всё, что пожелаете, милорд, – вступил в беседу седой мужик, успев отойти на несколько шагов и встать сбоку от второй бронированной фигуры. – Герцог Вайтстоун, к вашим услугам, – он снова чуть склонил голову. – Статус Воплощённых только на одну ступень ниже моего.

– Но шалить всё же не надо! – снова всё с той же реверберацией в голосе сообщила левая от меня фигура рыцаря, погрозив массивным кулаком.

– Герцог... Я чуть ниже... – пробормотал я. – То есть, гарем из принцесс мне не светит, да?

– Принцесс тут вовсе нет. Но если вам приглянется одна из моих дочерей... – герцог сделал неопределённый жест рукой.

Я решил интерпретировать это как знак согласия. Дочерей герцога – можно. Хотя учитывая, что он уже не особо молод, пусть и не старикашка, то дочкам должно быть в районе сороковника. Не так уж плохо, примерно ровесницы, но всё же не юные принцессы ведь.

– Ты, сучий герцог, меня убил! – возмутился я, демонстративно потрясая посохом.

Всё ещё в левой руке, хотя я однозначный правша. Вот только стоило мне вспомнить про свой чёрный меч, как правая ладонь зачесалась, будто в предвкушении того, чтобы привычно сжать ребристую рукоять. Никуда не делся, собака! Так что оставим посох в левой.

– Мне всего-то немного за сорок было! Не мог ещё столько же подождать? Вот когда я в восемьдесят стал бы страдать от кучи болячек... Ну, ты понимаешь.

Герцог как-то нервно и чуть истерично хихикнул.

– Мне и самому лишь немного за сорок, – сообщил он, проведя ладонью по седым волосам. – За призыв Воплощённых я плачу годами собственной жизни. И простите, милорд, я не выбираю, чей дух и когда призвать. Этот выбор выше меня. Судьба...

Он продемонстрировал ещё сочащийся кровью порез на запястье, но быстро и сноровисто взялся его перебинтовывать. Явно не впервой.

Так, какие выводы? Раз герцогу чуть за сорок, то дочкам всё-таки в районе двадцати... Аха-ха-ха! Вот не наплевать ли мне на это? Тьфу, я ж не книжку про попаданца читаю, а сам вляпался!

Меня только что убили. Сволочи! Уверен, там, в заснеженном дворе, теперь лежит четыре трупа возле лавки. И у четвёртого – инфаркт. Орудия убийства нет. Полиция будет озадачена ещё сильнее...

Но уже плевать. Теперь меня воплотили в теле коротышки-азиата... Сволочи! За это я им тут точно в рояль насру, даже если не поймут.

Хотя это лучше, чем не мочь вздохнуть и чувствовать в груди боль перестающего биться сердца... Ещё и высокий статус дают, первый после герцога... Только им-то зачем это всё?

– А что требуется от меня? – спросил я.

– У нас война, – протянул герцог.

А, ну понятно. Прекрасно. Просто замечательно. Мечты сбываются... На самом деле, конечно, нет.

Теперь я в армии, нахрен!

Ну, спасибо, что хоть не рядовым.