Видеосалоны и фотки на стенах

Черно-белый коллаж с Брюсом мне купили в поезде, везущем нашу семью в Кыштым. Продавец чуда, как всегда в конце восьмидесятых-начале девяностых, то ли прикидывался глухонемым, то ли был им. Пять или шесть небольших фотографий, объединенных в одну картинку и даже надписи, изрядно косящие под иероглифы: кунг-фу и Брюс Ли. Брюс сурово смотрел прямо на меня, весь в шрамах по мускулистому телу и подмышкой придерживающий чаки.

- Ну, расскажи, как ты познавал единоборства, начав с карате и закончив боксом а-ля гоп-стайл? – сейчас вот спросил меня собственный сарказм.

А я и не познавал. В детстве жутко боялся словить в рожу, какие тут единоборства.

Брюс присоединился к моей крохотной коллекции фоток, постеров и кадров из голливудских боевиков, кнопками закрепленных над школьным столом. Как у любого уважавшего себя пацана восьмидесятых, там уже замерли в вечности синоби с мечом навыпуск и глазами Сё Косуги из «Появляется ниндзя», Шварц-Коммандо, обвешенный ружбайками с ног до головы и главное сокровище моих синефильских наколонностей – Робокоп, стоящий в приоткрытой двери «турбокруизера».

За три или четыре года, прошедших с его появления и переезда в новую квартиру, Брюс пожелтел, но справился лучше всех остальных, превратившихся в размытые нечеткие картинки. Первым цветным снимком, занявшим место рядом с ними, оказался железный Шварц, вырезанный из журнала «Америка» и наклеенный на картон. Загорелый и невозмутимый Арни, поигрывающий бицепсами с трапецией, смотрелся куда лучше.

Появление Брюса заставило поинтересоваться главным: а когда уже меня станут отпускать в видеосалоны? Мама сопротивлялась, явно подозревая воздействие буржуазных кинолент на неокрепший пионерский мозг. Отец даже поспорил с ней, а результатом моего первого похода на просмотр «про ниндзя», стал вовсе даже «Конан-разрушитель». Рубль ушел в пользу кооператоров-бизнесменов из-за нежелания возвращаться через полтора часа ради жутко притягательного «Американского ниндзя». Лень победила и первое настоящее фэнтези вошло в мою жизнь вместе с меховыми трусами, мечами и тощей негритянкой, корчащей рожи и бьющей всех подряд то ли копьем, то ли шестом.

«Появление дракона» мы с пацанами посмотрели через несколько месяцев. Видеосалоны тогда появлялись как грибы после дождя и новый, появившийся в кинотеатре, даже не удивлял самой глупостью своего появления. В кино люди шли, как и раньше, но бороться с откровенным трэшем, вроде «Пако – стальные руки» или «Восемь бронзовых бойцов Шао-Линя» ни один постсоветский кинотеатр не мог.

- Пацаны, завтра в ДК Чужого показывать станут… - сказал Лёшка и сделал большие глаза.

Мы ни шиша не поняли, но завтра пошли все. Мне исполнилось девять и я ушел из видеосалона после грудолома, показавшегося первый раз. Досматривать «Чужого» выпало уже не в СССР, а в Российской федерации парой лет позже.

Когда вышел первый сезон «Очень странных дел», то просмотрел его по завершению и за вечер. В очередной раз поразившись схожести и различию в жизни пацанов восьмидесятых «там» и у нас. Мы одинаково гоняли на великах, сочиняли собственные развлечения, делали «штабы» из досок, говна и палок, обсуждали любимые фильмы с полным погружением и были готовы воевать за друзей со всем миром. Но там, где мы пользовались подделками и контрафактом, американцы имели самый настоящий натурпродукт. Может, не такой полезный, как светлые и добрые фильмы нашего советского детства, но уж точно совсем не разрушительный.

Единственную настоящую страну рабочих и крестьян погубило предательство ее новой «элиты», все верно. Но отсутствие джинсов, порнухи и баббл-гама сказалось не меньше.