Жертвоприношение у священного колодца в Чичен-Ице. Отрывок из романа "Город Звёздного Ягуара"

Однажды, когда после скудного обеда Укит-Холь-Акуль спал на циновке, его разбудили громкие звуки. Он привстал на локтях и вслушался. Парню удалось различить рев труб и барабанный бой, а позже — еще и голоса певцов. Кажется, приближалась большая толпа. Молодой воин выбрался из своего убежища, подошел к берегу и увидел шествие.
Впереди шли несколько служителей с раскрашенными лицами в длинных плащах. Каждый из них держал курильницу с дымящимся копалом. За ними следовал Чак-Ухоль-Кех в пышном одеянии. В одной руке жертвователь сжимал посох с погремушкой, а в другой — чашу с чем-то красным. Сомнений быть не могло: внутри находилось человеческое сердце. За верховным жрецом прыгали и извивались танцоры. На спине каждого красовалась розетка из разноцветных перьев. Лица закрывали длинноносые пучеглазые маски. Далее несли паланкин. На нем восседал молодой мужчина в головном уборе с плюмажем из надхвостья кецаля, наверное, местный ахав, К’ак’-Упакаль-Чаак. За ним показались носилки, выстланные листьями и украшенные цветами. Поверх лежало безжизненное тело с разверстой грудью. Должно быть, утром несчастного принесли в жертву в одном из храмов. Кровью смазали губы ненасытных богов. А теперь его в качестве посланца отправляли к небожителям передать просьбу смертных о благодатном дожде и обильном урожае в будущем году. За телом шествовали сановники и знатные воины в пестрых костюмах и роскошных пеначо, а за ними — музыканты и певцы. Замыкали процессию простые общинники. Скорее всего, посмотреть на обряд пришли не только уроженцы Вук-Йаабналя, но и жители соседних селений.
Младшие служители выволокли из святилища большую жаровню и начали разводить огонь. Чак-Ухоль-Кех остановился и принялся читать молитву. Укит-Холь-Акулю так и не удалось разобрать слов, ветер сносил их на юг, к городу. Носилки с телом положили на каменный алтарь. Танцоры выстроились в две колонны по обе стороны от них и продолжили свою пляску. К’ак’-Упакаль-Чаак сошел с паланкина, взял в руки мешочек с копалом и горстями начал бросать благовонную смолу в пламя. Горький дым заволок всю площадку перед сенотом, будто облако опустилось с небес на землю. Верховный жрец что-то сказал ахаву, а затем передал ему чашу. Тот воздел ее высоко над головой. Правитель воззвал к подателям дождя и плодородия, постепенно он перешел на крик, голос захрипел. Наконец, мужчина достал сердце жертвы и положил его в огонь. Теперь пестрая толпа следила, как его поглощают языки пламени. Музыканты продолжали дуть в трубы и бить в барабаны. От всего этого многоголосья у чак-ч’ок-келема заболела голова. Как же хотелось, чтобы действо поскорее закончилось. Наконец, содержимое жаровни прогорело. Служитель культа выплеснул в угли кровь убитого. Танцоры выстроились вдоль берега. Владыка сделал повелительный жест рукой. Слуги подхватили труп, подошли к обрыву священного колодца и сбросили его вниз. Громкий всплеск гулким эхом отразился от известковых стен — посланец смертных отправился в мир богов.