Просто кусочек впроцессника

Ну нету сегодня подходящих флэшмобов, а настроение паршивое -- хочется поправить. Или хотя бы встряхнуться.

Вот и решил принести просто начало новой главы. Не для хвастовства и не для тапкования (впрочем, не запрещаю ни хвалить, ни пинать). Так, текущая работа.

Время тянулось невероятно медленно. Капли воды в старинной клепсидре с негромкими всплесками одна за другой падали в сосуд, минута сменялась минутой, но тень, падавшая на стену от тубуса телескопа, не двигалась, словно солнце раздумало уходить за горизонт и застыло на месте. Разумеется, Танька понимала, что законы мироздания на самом деле не изменились, что это она сама со слишком большим нетерпением ждет новостей – если не ответа из Карфагена, то хотя бы возвращения Уфрина и весточки от «инженерных девушек» – и что именно от этого непрестанного ожидания каждая минута кажется ей часом. И хотя Иосиф давно объяснил Таньке, что на скорый ответ рассчитывать не приходится, все равно она не находила себе места. То и дело она поднималась с табурета и принималась бродить по обсерватории, то замирая перед клепсидрой и вслушиваясь в мерный стук падающих капель, то подходя к окну и напряженно разглядывая видимые лишь ей одной крупные звезды, щедро разбросанные по серебристо-синему небу.

Впрочем, не одна она была такая. Олаф тоже явно был неспокоен. Он взволнованно расхаживал по комнате, то и дело подходя к заваленному мелко исписанными листами столу и бросая рассеянные взгляды на возвышавшуюся среди гленской бумаги и александрийского папируса черную трубу телескопа и на стоявший рядом с телескопом бронзовый микроскоп причудливой формы. О чем Олаф при этом размышлял, он не говорил, но лицо у него было сосредоточенное и хмурое.

И только Иосиф невозмутимо стоял на балконе, облокотившись на перила, и тихо мурлыкал себе под нос странную заунывную мелодию. Помимо своей воли Танька время от времени посматривала на него, и так же помимо воли в ней медленно накапливалось раздражение на безмятежного оптика, словно это он был виноват и в отсутствии новостей, и в чересчур неторопливом течении времени. Некоторое время она довольно успешно боролась с этим неприятным чувством, но в конце концов поняла, что терпение у нее иссякает. Нужно было срочно принимать какие-то меры. Желательно так, чтобы ни в чем не повинный Иосиф ничего не заподозрил.

В очередной раз поднявшись с табурета, Танька, вопреки обыкновению, не стала задерживаться возле клепсидры, а направилась прямиком на балкон.

Иосиф стоял к ней спиной, упираясь обеими руками в перила, и по-прежнему что-то напевал себе под нос.

Танька неслышно подошла к нему. Окликнула осторожно:

– Мэтр Иосиф!

Вздрогнув, тот обернулся.

– А, это ты, великолепная...

Старательно изобразив на лице очаровательную улыбку, Танька кивнула.

Иосиф вдруг опустил глаза, сквозь загорелую кожу его щек проступил румянец.

– Прости, что не развлекаю тебя, – проговорил он смущенно. – Совсем одичал в башне...

Тут уже неловко сделалось и самой Таньке. С чего она решила, что оптик обретается на балконе в праздном безделье, а не наблюдает всё это время за соседней башней в ожидании ответного послания?

– Всё не отвечают, мэтр Иосиф? – задала она первый пришедший на ум вопрос.

Тот смутился еще больше.

– По правде сказать, я сейчас не за Оппидумом, а за планетами наблюдал... – пробормотал он и тут же поспешно добавил: – Ты не думай, великолепная, я тоже жду ответа. Просто слишком рано еще.