Планета ГУЛАГ

Да, Гулаг есть не только архипелаг, но и планета.

Это снова творчество Стругацких. На этот раз небольшая повесть Попытка к бегству.

Кратенько сюжет: двое молодых людей из мира Полудня собираются в отпуск на планету Пандора. Вдруг к ним обращается странный человек Саул Репнин, который представляется историком и просит взять его с собой. Но он не хочет лететь на Пандору, а просит отвезти его на планету, где нет людей, и оставить его там на ПМЖ. 

Молодые люди удивляются странностям их нового знакомого, но соглашаются. Они находят неизвестную планету, пригодную для жизни и, вроде, не населенную людьми, и торжественно объявляют Саулу, что теперь это его планета и даже дают ей имя Саула. Но когда они приземляются, оказывается что планета вполне обитаема.

Эта повесть формально входит в цикл Полдень 22 век, но она написана довольно рано, в 1962 году. Там еще нет прогрессоров как таковых, но КомКон уже упоминается. Так что обычные туристы случайно находят планету с цивилизацией гуманоидного типа о которой никто не знает.
Если бы об этой планете узнали на Земле, то туда точно бы отправили специалистов из института Экспериментальной истории. Потому что на ней, по крайней мере в одном из государств, установлена жесткая феодальная диктатура.
Первое на что натыкаются земляне сразу после приземления - это обмороженные трупы людей, одетые в мешковину. Как выясняется потом, в этом очень холодном месте планеты существует некая аномалия, оставленная иной цивилизаций, предположительно, Странниками (загадочная негуманоидная цивилизация во вселенной Стругацких). По дороге из одного тоннеля в другой двигается бесконечная цепь механизмов. Тоннели представляют собой что-то вроде порталов, как предполагают земляне. Также земляне находят котлован рядом с этой дорогой, в котором находится много людей в одежде из мешков, и которые массово погибают при попытке справиться с механизмами. Земляне приходят в ужас.

Резкий крик огласил котлован. Антон вздрогнул. Оглушительно взревел какой-то двигатель, раздался многоголосый жалобный вопль, и они увидели, как громоздкая, похожая на глубоководный танк машина со скрежетом закрутилась на месте и вдруг поползла, все увеличивая скорость и опрокидывая другие механизмы, прямо на шеренгу людей. Из ее недр выкарабкивались и кубарем скатывались в истоптанный снег человеческие фигурки. Шеренга не шелохнулась. Антон закрыл руками рот, чтобы не вскрикнуть. Сквозь грохот и рев прозвучал высокий жалобный голос, и тогда шеренга вдруг сомкнулась в плотную толпу и двинулась навстречу танку. Антон не выдержал – он закрыл глаза. Ему казалось, что сквозь рев двигателя слышится жуткий мокрый хруст. 

– Боже мой… – непонятно бормотал над ухом Саул. – Ох, боже мой…

Антон заставил себя открыть глаза. На месте танка громоздилась огромная шевелящаяся куча, которая медленно двигалась, все больше и больше кренясь набок. За ней на снегу расплывалась широкая ярко-красная полоса. Вокруг этой груды тел была пустота, только четверо людей в шубах неторопливо шли в этой пустоте, не отставая ни на шаг от облепленного людьми танка...

...Рев двигателя смолк. Танк был повален набок, и люди медленно сползали с него, отходя в сторону. Тогда Вадим, не говоря ни слова, швырнул свой мешок вниз и гигантскими прыжками кинулся вслед за ним. Антон тоже побежал вниз. Сквозь шум в ушах он слышал, как спешивший по пятам Саул выкрикивает, задыхаясь: «Ах, мерзавцы! Ах, подлецы!..»

Когда Антон добежал до танка, люди в мешковине уже снова строились в шеренгу, а люди в шубах ходили между ними и кричали жалобными стонущими голосами. Вадим, волоча за собой мешок, вымазанный в грязи и крови, ползал на четвереньках среди разбросанных под танком тел и был, по-видимому, в отчаянии. Он поднял к Антону бледное лицо и проговорил:

— Здесь одни мертвые… Здесь все уже умерли…

Сначала земляне не понимают смысл этого кошмара, только Саул начинает догадываться. Еще бы, он сам сталкивался с подобным на Земле...

Оказывается в этом месте планеты устроен концлагерь, где охрана заставляет заключенных работать с этими механизмами, заключенные просто лезут в машины и наугад тыкают во все копки, так как в награду за покоренный механизм полагается свобода. Местное население находится на средневековом уровне развития и, конечно, не понимает что собой представляют эти машины и порталы. Но правитель "Могучий утес" хочет заполучить чудесные машины и кидает на них зеков как пушечное мясо.
Вскоре земляне находят и сам лагерь недалеко от котлована.

Он распахнул дверь и включил фонарик. Скверный душный воздух ударил ему в нос и он задохнулся. Круг света упал на сырой земляной пол, покрытый бледной вытоптанной травой. Вадим увидел десятки скорченных тел, прижавшихся друг к другу, сплетение тощих голых ног с огромными ступнями, высохшие лица, искаженные резкими тенями, раскрытые черные рты — люди спали прямо на земле и друг на друге. Казалось, они лежали штабелями в несколько рядов, и они дрожали во сне. А вой тянулся без передышки, не прекращаясь, и Вадим не сразу заметил певца, а потом поймал его в круг света. Человек, обхватив острые колени, сидел на спинах спящих. Он глядел на свет фонарика остекленевшими глазами и пел, вытягивая растрескавшиеся губы.

— Товарищ, — сказал Вадим. — Послушай меня. Погоди петь. Скажи что-нибудь.

Человек не шевелился. Казалось, он не видит света и не слышит голоса.

— Товарищ, — повторил Вадим. — Послушай.

Певец вдруг закончил песню сиплым выкриком, повалился навзничь и замер. Он сразу же смешался со спящими, и Вадим уже не смог бы найти его. Он судорожно глотнул, сделал шаг вперед и похлопал кого-то по голой ноге. Нога была ледяная, мертвая. Вадим дотронулся до другой ноги. И эта нога тоже была ледяная, мертвая. Тогда он повернулся и, пошатнувшись, налетел на что-то широкое, теплое.

— Тихо, — сказал голос Антона.

Вадим мотнул головой, приходя в себя. Он совсем забыл про Антона.

— Не могу, — пробормотал он. — Это безнадежно.

Антон взял его за локоть и повел к выходу. Морозный воздух показался Вадиму чистым и сладким.

— Не могу, — повторил он. — Здесь не найти живых. Они все окоченевшие. Мертвые. — Он отстранился от Антона и осторожно пошел по тропинке к дороге. Саул по-прежнему неподвижно торчал из глайдера. Вадим заметил, что фонарик еще горит, выключил его, сунул в карман и полез в глайдер. Саул молча смотрел на него. Подошел Антон, облокотился на борт и тоже стал смотреть на Вадима. Вадим уткнулся лицом в дугу руля и сказал сквозь зубы: — Это не люди. Люди не могут так. — Он вдруг поднял голову. — Это киберы! Люди только те, которые в шубах! А это киберы, безобразно похожие на людей!

Саул глубоко вздохнул.

— Вряд ли, Вадим, — сказал он. — Это люди, безобразно похожие на киберов.

Саул сразу догадывается что это за место, но прекраснодушные молодые люди Полудня ему не верят, думают, что с этими людьми произошла какая-то катастрофа, и они решают расспросить "людей в шубах" - охрану лагеря. С большими трудностями им удается поймать одного охранника и отвезти его на корабль. Там с помощью мнемокристаллов они изучают местный язык и допрашивают охранника.
Все оказывается так, как и предполагал Саул: это концлагерь, где преступников заставляют с риском для жизни изучать инопланетные машины, чтобы великий правитель смог стать еще могущественнее. Зэков не считают за людей, почти не кормят и просто пускают в расход. Единственная возможность для них вернуться на свободу - это угадать управление какой-нибудь из машин.

Узнавая все эти подробности у охранников, земляне приходят все сильнее в шок и уныние. В итоге у Саула сдают нервы и он не выдерживает. Ведь он не историк, а житель двадцатого века, участник ВОВ, он сам видел все эти ужасы и даже сидел в концлагере, из которого бежал. Он бы с удовольствием перебил бы всех "эсэсовцев" в шубах, но его юные гуманные друзья не дали бы ему это сделать. Тогда он с проклятьями летит к той дороге, по которой движутся машины, и начинает уничтожать их из лучевого оружия. Он стреляет несколько часов, уничтожает сотни машин, но новые машины лезут и лезут из портала, пробивая себе дорогу через обломки...

В итоге измученные земляне сдаются и улетают на Землю. В конце повести, когда земляне возвращаются домой, Саул Репнин таинственно исчезает, оставив им записку, где приоткрывает тайну своей личности. В каюте остается его портфель с нацистскими документами. В последней сцене, вернувшийся в 1943 год Саул нападет на автомобиль эсэсовцев и погибает.

Каким образом человек из середины 20 века очутился в 22-м, а потом вернулся обратно, нигде не поясняется. Когда у Бориса Стругацкого спросили об этом, то он ответил: что это никак нельзя объяснить, надо просто принять как условность и не искать ответ.

Также в повести поднимаются философские вопросы о неизбежности для человеческой истории темных моментов, и что такие моменты надо пройти, и убежать от них нельзя, несмотря на все попытки. Более подробно эти вопросы поднимаются в романе Трудно быть богом, которые Стругацкие напишут через год после Попытки к бегству. Этот великий роман я разберу в будущем.

Предвижу вопрос, а причем здесь ГУЛАГ? В повести нет никаких намеков на него, наоборот, есть сравнение с нацистским концлагерем, а сам Саул неоднократно называет охранников лагеря эсэсовцами.
Да, в окончательной редакции так. Но в первой редакции Саул Репнин бежал из сталинского лагеря, а не из немецкого. Эту версию не пропустила советская цензура, хотя в 1962 году еще был запрос на борьбу с "культом личности", Солженицына тогда печатали. Поэтому Стругацким пришлось слегка исправить наименования в повести, но на сюжете не слишком сказалось - с каким земным концлагерем сравнивать концлагерь на другой планете. 

Но хотя про ГУЛАГ прямых упоминаний не осталось, эту неподражаемую атмосферу не спутать ни с чем. Голодные, замерзшие люди делают непосильную работу, спят в повалку в промерзших бараках, замерзают и умирают во сне, умирают прямо на работах. Белтбалтлаг, Севвостлаг, Норильлаг, Воркутлаг, СЛОН - северные лагеря, прославившиеся непригодным для жизни климатом и запредельной смертностью заключенных. Достаточно почитать Колымские рассказы Шаламова, описывавшие Севвостлаг. Наверняка Стругацкие были знакомы с лагерной прозой тех лет.

ГУЛАГ - как много в этом звуке для сердца русского слилось. Эта аббревиатура теперь известна во всем мире и считается русским брендом, вроде матрешки, водки и балалайки. Большевики придумали много неологизмов: нароком, совхоз, универмаг, комсомол и пр. Но ГУЛАГ стал их особым достижением. Оно почти является палиндромом, а какое грозное звучание у него! Ух! 

Бедные советские интеллигенты писали повести и романы, где осуждали это явление, насколько позволяла цензура. Но этого дракона победить не так просто. Как выясняется сейчас.