[18+] Субботний отрывок - с пылу, с жару!

Потрескивание огня в камине и разливавшаяся по телу тяжесть усталости убаюкивали, не хотелось шевелиться. Хотелось просто расслабиться и лежать без движения, прикрыв глаза и отдыхая, — на самой границе между сном и явью.

Сквозь усталую дремоту почувствовала принцесса, как Ингвар снимает туфельки с её ног. Когда же он начал стягивать с неё чулки, Линетта неловко дернулась, чувствуя, как краска приливает к коже.

— Не надо, — пробормотала она, — Я с дороги, наверное… Неприятно пахну…

Она не смотрела на мужа, боясь увидеть насмешку в его глазах, но почему-то почувствовала, что он улыбается.

— Для меня ты всегда пахнешь возбуждающе, — сообщил он.

Слегка щекочущим касанием пройдясь по её ступне, Ингвар чуть надавил двумя пальцами в самый центр. Круговыми движениями он массировал усталые ноги, слегка смещаясь каждые несколько секунд.

В могучих, привыкших к мечу ладонях кесера крошечная ножка принцессы казалась хрупкой, будто цветок, что легко сломается в грубой хватке. Однако каким-то шестым чувством Линетта знала, что никогда он не причинит ей боли. Что все его прикосновения, одновременно сильные и бесконечно нежные, будут служить единственной цели — изгнать усталость и напряжение из её тела.

Не сдержавшись, Линетта слегка застонала. Никогда не задумалась бы она об этом.

Но после дневного перехода массаж ног был именно тем, в чем она нуждалась сильнее всего.

Минуло бесчисленное множество вечностей, когда к прикосновениям пальцев добавилось что-то еще. Иное прикосновение, уже не столько расслаблявшее, сколько будоражившее, возбуждавшее…

— Разве подобает кесеру целовать кому-то ноги? — нашла в себе силы спросить Линетта.

И снова скорее почувствовала она, чем увидела улыбку мужа.

— Любимой женщине — подобает, и еще как, — убежденно ответил Ингвар.

И вновь приложился губами к её ступне.

Теперь за прикоснованиями пальцев неизбежно следовали прикосновения губ. Массаж расслаблял её, но поцелуи не давали погрузиться в сон. Постепенно Ингвар позволял себе все больше. Не глядя вниз, Линетта ощутила, как он касается языком чувствительной кожи между пальцами.

И в этот момент она почувствовала, как внутри неё разгорается пожар.

Стон, что издала принцесса, показался пошлым ей самой. И будто в ответ на это Ингвар стал продвигаться. Аккуратно массируя её икры, он вновь и вновь целовал её, с каждым разом все выше и выше. Против своей воли Линетта согнула ноги в коленях — и не воспротивилась, когда супруг осторожно развел их в стороны.

И покраснела она, понимая, какое наводнение он там сейчас обнаружит.

Из-за подола платья Линетта не могла увидеть, что он делает, но почувствовала в полной мере. Нижняя рубашка, служившая бельем благородной даме, не могла защитить её от наглых, бесцеремонных, но настолько приятных прикосновений.

Сильные мужские руки гладили её бедра, а губы уже приникали к самому потаенному месту её тела. Жадный и долгий поцелуй казался невыразимо пошлым, но ни за что на свете Линетта не попросила бы прекратить.

Она не увидела, но почувствовала, как его язык проникает в её любовную пещерку. Умелыми, уверенными движениями он выводил прихотливые узоры по её внутренним стенкам.

И она принимала эту ласку без остатка.

Линетта стонала уже не переставая. Кажется, иногда она даже кричала, — но поручиться в том не могла. Ощущение какой-то нереальности происходящего заставляло её терять чувство времени. Казалось, что она не видела и не слышала ничего вокруг, казалось, в мире не осталось ничего, кроме болезненно-сладкой ласки где-то там, внизу.

Потому и не успела она заметить, как он вновь изменил положение. Лишь бессознательно отвечая на страстный, жадный поцелуй, она ощутила на языке солоноватый привкус, — и где-то на задворках восприятия мелькнула отстраненная мысль, что это её собственный вкус, вкус её женственности, её желания и её удовольствия.

Вкус, которым наслаждался её мужчина.

Сейчас уже все тело принцессы, казалось, пылало изнутри, бессознательно пытаясь податься навстречу. Развязанное, но так и не снятое до конца платье казалось нелепой, до странности неуместной преградой между двух огней. В какой-то момент пожелала Линетта, чтобы оно просто исчезло.

Впрочем, задранный подол не защищал её ниже. Там, где средоточие его желания пристроилось к её призывно приоткрытым лепесткам.

И от осознания, что сейчас случится, от мысли, что наступил момент, что являлся ей и в мечтах, и в кошмарах, по всему телу пробежала сладкая дрожь.

— Не бойся, — шепнул Ингвар, обдавая жарким дыханием её ушко, — Будет немножко больно. Но это быстро пройдет.

И он соврал, — в первый и последний раз он соврал ей.

Боли не было.