К флэшмобу: "Сильная женщина спасает мужчину"

К флэшмобу от Арсения Козака "про спасения, где девушка (женщина) спасет парня (мужчину)" -- с непременном комментарием о наличии или отсутствии романтического финала.

Как не раз уже бывало, пришлось мне поломать голову. Нашел-таки в "Дочери Хранительницы". Не вмешайся Танькина телохранительница леди Эмлин в те события, юному пикту Морлео, пожалуй, мало бы не показалось.

Итак, тот самый отрывок.

Дорога в Кер-Кери проходила как раз мимо ипподрома, превращенного Вивиан в лагерь для пленных. Это упрощало задачу: Кея можно было забрать по пути. Но как раз между городскими воротами и ипподромом, перекрыв дорогу, раскинулся полевой госпиталь. Обходить его стороной Эмлин не стала: решила срезать путь, положившись на бумагу за подписью Хранительницы.

Предписание действительно помогло: охрана легко пропустила рыцарей внутрь. Вот только быстро добраться до ипподрома все равно не получилось. Почти же сразу же в госпитале началась сумятица. Из большого шатра, увенчанного флагом с красным крестом, вдруг донеслись грохот и крики. Потом два орденских воина в белых туниках выволокли из шатра бородатого плешивого мужчину в ирландском одеянии, однако на ирландца совсем не похожего: смуглый, с крупным носом и большими глазами навыкате, он скорее напоминал армянина или грека. Да и кричал мужчина тоже по-гречески — сыпал проклятьями вперемешку с обрывками молитв.

Происходившее было совершенно непонятно. Однако сработала выучка: все трое, не сговариваясь, схватились за рукояти мечей.

— Держите грека! — донеслось вдруг из глубины шатра. Кто-то высоким, срывающимся голосом кричал по-ирландски, и голос этот был Эмлин хорошо знако́м. Ну конечно же, Морлео!

Эмлин бросила взгляд на Идриса, молча кивнула. Тот понял сразу: бросился вдогонку за тащившими бородача орденцами. А Тревор тем временем, не дожидаясь указаний, влетел в шатер.

Внутри пробыл Тревор совсем недолго. А вместе с ним из шатра выбрался и Морлео — пошатывающийся, взлохмаченный, с залитым кровью лицом.

— Сэр Тревор, — тихо шепнула Эмлин. — помогите ему! Мальчик еле на ногах держится.

Однако предпринять Тревор ничего не успел. Полог шатра вдруг откинулся. В проеме показался высоченный мужчина в зеленовато-бурой тунике. Выбравшись наружу, он, прихрамывая, прошел мимо растерявшегося Тревора, с выражением мрачного торжества на лице остановился возле Морлео и вдруг замахнулся увесистым кулаком...

— А ну стоять! — разъяренной медведицей рявкнула Эмлин. — Пикта — не трогать! Именем Святой и Вечной!

И для пущей убедительности рванула спату из ножен.

Мужчина бросил на Эмлин злобный взгляд, однако отступил, подался назад. И вдруг неожиданно проворно устремился к одной из палаток.

Вскоре Эмлин, Тревора и Морлео обступили добрых два десятка людей: воины, спасатели, лекари, даже священник. Толпа угрожающе зашумела, у кого-то в руке блеснул клинок.

Морлео потянулся к поясу, беспомощно ткнулся пальцами в пустые ножны, растерянно глянул на Эмлин. Та ободряюще улыбнулась ему — и тут же решительно вложила свою спату в ножны.

Как ни странно, это вроде бы подействовало: гомон стал тише. А затем толпа расступилась, и к Эмлин вышел немолодой рыцарь с командорским крестом на белом плаще.

— Что здесь происходит, леди? Кто вы такая?

Отсалютовав, Эмлин быстро представилась:

— Дама Эмлин верх Аннон, рыцарь дружины Святой и Вечной! — и твердо добавила: — Требую содействия. Именем Сената и народа Британии!

Говорила Эмлин уверенно. Чувствовала: если и погрешила она против истины, то немного. Сенат одобрил бы ее действия по спасению Этайн без сомнения — и народ тоже.

Толпа вдруг затихла. А Эмлин протянула рыцарю предписание.

Бумагу рыцарь читал недолго. Пробежал глазами текст, чуть дольше задержал взгляд на отпечатке пальца. Наконец, отсалютовав, назвал себя:

— Беруин ап Хевин, Вилис-Тейрти. Начальник госпиталя. — а затем деловито спросил: — Какая помощь вам требуется?

Ответить Эмлин не успела: толпившиеся вокруг люди внезапно снова зашумели. Вздрогнув, напрягся чуть пришедший в себя Морлео. Потянулся к эфесу спаты Тревор. Настороженно осмотрелся вокруг сэр Беруин.

Эмлин сумела остаться спокойной — хотя бы внешне. И не только потому, что была хорошо обучена скрывать чувства. Сейчас причина шума была явно другая, неопасная. Люди смотрели не на них, а в сторону. И в их взглядах читалось любопытство, а не злоба.

Разгадка нашлась сразу же. Совсем неподалеку, шагах в двадцати, стояли четверо: Идрис, двое орденских спасателей, а между спасателями — знакомый уже чернобородый толстяк в ирландской лейне. Толстяк больше не сквернословил и вообще помалкивал: связанный, с заломленными за спину руками, он понуро замер, опустив голову.

Эмлин облегченно перевела дух. А потом заговорила — и, сама себе удивляясь, произнесла целую торжественную речь.

— Благодарю вас, сэр Беруин! Прежде всего прошу вас позаботиться о раненом сэре Талорке мекк Бруде — да, вы не ослышались, о младшем сыне Бруде мекк Бели, короля Пиктавии. И о доблестном Морлео мекк Ру, — Эмлин показала на юношу, — его родиче и соратнике, совершившем сегодня истинный воинский подвиг!

Морлео, должно быть, поняв слова Эмлин — а может быть, просто услышав свое имя — вдруг торопливо поклонился ей.

— А вот этого человека... — Эмлин указала на бородача.

— Это монах! — перебив ее, вдруг взволнованно вмешался в разговор Морлео. — Монах! Тот самый, из хижины! Дядя Тало отдал его страже — а он сбежал!

— ...Нужно во что бы то ни стало передать армейской разведке! — договорила Эмлин. — И отнести туда же записку, которую я напишу. Сможете это сделать?

— Разумеется, — кивнул сэр Беруин и, подумав, добавил: — Если нужно что-то срочно сообщить в Кер-Сиди, то у леди Вивиан есть гелиограф.

— Спасибо! — Эмлин устало улыбнулась. — Это хорошая мысль.

Ну а теперь обещанный комментарий относительно последующих событий.