Тизер/спойлер первой главы романа «Армия Света и Тьмы»

На лестнице, которая вела к террасе, возник слуга и возгласил:

– Троцеро, владетельный граф Пуантена, особый посланник короля Аквилонии!

Следом появился сам Троцеро – пожилой, но очень моложавый, быстрый и гибкий, как леопард, который стоял на задних лапах на гордом гербе графства. Пуантен, земля обширная, богатая ресурсами и славная своими рыцарскими традициями, лежит между Аргосом и Аквилонией. Пуантенцы до сих пор считают себя отдельным народом, хотя их графство входит в Аквилонию, а сам граф – не только вассал, но и союзник, и первый соратник могучего аквилонского короля.

Как молодой, Троцеро взбежал по лестнице на террасу. Тут же устремился к юноше и крепко его обнял. Потом чуть отстранился, осмотрел с головы до ног:

– А ты за год возмужал! Корона твоего отца пошла тебе на пользу, юный альбатрос! 

Юноша спрятал подзорную трубу в футляр на поясе.

– Рад нашей новой встрече, граф. Как добрались?

– Что? Да отлично я добрался! – махнув рукой в сторону океана, Троцеро с возмущением воскликнул: – Ты это видел, Ариостро? 

– Я это вижу почти каждый день. 

– Каждый день? И почему ты ничего не делаешь? Ты король Аргоса!

– Скажите мне, граф, что, по-вашему, я могу с этим сделать.

– Я тебе должен сказать? Ты король Аргоса! У тебя прямо перед дворцом грабят мирное аргосское судно и унижают твоих подданных! Бесчестят тем самым тебя, короля! А я тебе должен сказать, что с этим делать? Покарать их, проучить, кто бы они ни были! И кстати, кто они? Стигийцы?

Юный король молча протянул графу свою подзорную трубу.

– Да не нужна мне эта дурацкая палка! – в сердцах бросил Троцеро. – Благодарение Митре, я и так всё вижу без неё. Что ты мне хочешь показать?

– Посмотрите туда, – Ариостро протянул руку в сторону океана, немного правее места, где пираты настигли торговое судно.

– Я ничего не вижу, – пробурчал граф и нехотя взял подзорную трубу. – Вижу две чёрные посудины… Будь я проклят! Это стигийские дромоны! Они стоят на месте.

– Да, – кивнул король Аргоса. – Стигийские суда приходят с их Барахских островов, но никогда не нападают на аргосские. А только наблюдают, как это делают зингарские пираты. Вернее, – юноша печально усмехнулся, – зингарские каперы, имеющие официальную лицензию Родриго, герцога Кордавы.

– Родриго, негодяй, стигийская подстилка! Он и мне в Пуантене пытается жизнь портить. А Панто, герцог Гварралида, чинит бесчинства на границе. Но ты мне не ответил на вопрос. Где суда твоей береговой охраны? 

Ариостро вздохнул.

– Граф, возможно, у вас были очень важные дела, и вы забыли, что случилось с нами. С моим отцом. С моей семьёй. С моей страной. У Аргоса больше нет военного флота. Он весь разгромлен был и уничтожен в сражениях при Флори. А те суда, что остались на плаву, уведены стигийцами на Барах.

– Так это было год назад! – возмутился Троцеро. – Уже больше года! За это время можно было выстроить новый флот!

– Мы строили. Но всякий раз, когда мы что-то строили, с нашими новыми кораблями что-то приключалось. Они горели в гаванях. Тонули в самых неожиданных местах. Садились на мели и выходили из строя. А средства, выделенные на их постройку, оказывались расхищенными.

Ариостро ненадолго умолк, потом с горечью заметил:

– Год назад, когда мы подняли восстание и выгнали стигийцев из Аргоса, вы не стали меня слушать. А я предчувствовал, что так оно и будет. Неужели можно было ожидать, что святейшая императрица Мефрес так просто нас отпустит? Поставив Аргос на колени, позволит снова встать во весь рост? Разбив и уничтожив весь наш флот, допустит создание нового? Вернёт Аргосу славу властелина морей? Она, наследница когда-то утонувшей Атлантиды, сама теперь владычица морей…

Пока он это говорил, на лице пуантенского графа закипала ярость. И когда король Аргоса закончил, Троцеро схватил его за плечо и крепко сжал.

– Очнись, сынок! Я говорил тебе тогда и повторю опять: тебе не нужно испрашивать ни на что изволения у стигийской гадюки! А ты ещё хотел учиться у неё? Тебе не нужно ничему учиться у гадюки! Выкинь Камию из головы, будь она вовеки проклята! Ты сам себе хозяин. И своей страны. Ради Митры, послушай меня, Ариостро. Король Мило, твой отец, был моим лучшим другом с детства. Ещё с тех пор, когда мы оба наследовали своим отцам. Он стал великим королём и правил сорок лет. Мило совершил всего одну ошибку, но она стоила ему жизни. Ему и Кассио, твоему старшего брату, и маленькому принцу Фабио, и многим подданным Аргоса. Эта ошибка стоила бесчестия целой стране. Мило, твой отец, согласился вести дела с Камией, самой ядовитой из гадюк Стигии, которая, взойдя на трон, стала называться Мефрес! И этим погубил всё, что было ему дорого. А я его предупреждал! Я умолял его не связываться с Камией, или как её, Мефрес, сожри её Сет! Он не послушал. Результат перед тобой. Молю тебя, не повторяй роковую ошибку своего отца, короля Мило!

– Вы могли бы говорить чуть тише, граф, – раздался женский голос. – Мило уже спит, а вы его разбудите.

От неожиданности граф Троцеро вздрогнул. Отпустил плечо короля Ариостро, резко повернулся и увидел девушку, которую сначала не заметил. Она сидела на скамейке в глубине террасы, в небольшой беседке, а рядом с нею лежала люлька с младенцем. Девушка была невысокая, худенькая, не сказать, что очень красивая, но очень симпатичная, с необычно коротким ёжиком каштановых волос, который, однако, шёл ей как нельзя лучше. Издали её можно было легко принять за мальчика. Но Троцеро знал, конечно, кто она. Когда ехал сюда, надеялся, что не увидит её здесь, что эта девушка за год развеется, как морок. А увидев, с трудом скрыл досаду. 

Больше всего поразило графа её платье, такое обычно не носят в Хайбории, разве что в Зингаре и в самом Аргосе можно встретить иногда. Но не у королевы! Платье состояло из синих, в цвет моря и флага Аргоса, чашечек для груди, белого кружевного корсета и такой же синей, как чашечки, длинной юбки. Оно плотно облегало фигуру, но оставляло открытыми плечи и груди почти до сосков. А вырез платья шёл чуть не до самого пупка. Это было совсем уж на грани приличий, а кто-то, вроде жрецов Митры, мог бы и сказать – за гранью. Но граф Троцеро жрецом Митры не был и с ними не особо ладил.

– А, королева Тети, – граф церемонно поклонился ей; не зная, что сказать ещё, снова повернулся к королю Аргоса. – Прости, сынок, я никак не могу привыкнуть, что она твоя жена.

– А стоило бы, – сказал Ариостро. – Моя жена, надежда и опора, лучшая подруга и советчица во всех делах. Мать нашего сына!

Тут только Троцеро осознал, что младенец рядом с Тети – её и Ариостро сын. Ничего об этом не было ему известно. Ни о том, что сын родился, ни о том даже, что молодая жена Ариостро, вот эта самая стигийка, вынашивала ребёнка. Хотя, чего уж там, за год можно было управиться. Вот они и управились! У них теперь есть сын, законный наследник престола Аргоса. 

Юноша подошёл к жене и присел на ту же скамью. Люлька с младенцем осталась между ними.

– Наш сын! Мы назвали первенца Мило, в честь его деда.

– Вы поздравите нас, граф? – улыбнулась Тети.

Троцеро помнил, конечно, что год назад сам убил из арбалета её деда, князя Ронтакиса, старого лиса, мерзкого, коварного и подлого, ближайшего помощника и советчика Камии, которого она сделала своим главным наместником над покорённым ею странами Хайборийского Запада. Других родственников, насколько знал Троцеро, у Тети не было. Ронтакис сам воспитывал её. И в кого воспитал – одному Митре известно!

– Поздравлю, как не поздравить, – выдавил из себя граф Пуантена. – Сын и наследник престола – всегда хорошо! Мило был бы рад...

Он всматривался в черты лица ребёнка, надеясь узнать в них черты его деда, своего старого друга, и вместе с тем надеясь не узнать. Во всём, что связывало Аргос со Стигией, страной древнего зла и чёрной магии, где тысячи лет поклоняются демону Сету, Великому Змею, Князю Тьмы, и вечно совершаются немыслимые непотребства – во всём этом графу Пуантена виделось что-то очень неправильное. Противное не только Митре, солнцу, свету, чести и добру, всем порядкам и обычаям Хайбории, но самой природе человека.

А этот брак? Что может связывать сына доброго короля Мило с внучкой подлого лиса Ронтакиса? Не любовь же, в самом деле! Аргос и Стигия, они как Свет и Тьма, как же могли они сойтись в таком союзе? Это всё очень неправильно, думал Троцеро, глядя на маленького принца Мило, на королеву Тети в её дерзком платье и на юного короля Ариостро, который тоже улыбался ему.

Они казались счастливыми, эти двое. В стране, что совсем недавно правила морями, а теперь растоптана, унижена настолько, что зингарцы, старые враги аргосцев, внаглую, открыто – и при этом безнаказанно! – грабят их торговые суда перед дворцом самого короля. Все эти Родриго, Панто, Нуэртесы и прочие падальщики, обосновавшиеся на руинах былой Зингары, предали своё отечество и веру Солнечного Митры. Друг друга ненавидят пуще смерти, пуще даже, чем своих врагов аргосцев, но все мечтают выслужиться перед стигийской гадюкой, все выполняют её волю, надеясь перещеголять друг друга в мерзости. Позорные шакалы, стыд всей Хайбории! И король Аргоса ничего не может с ними сделать. Не может? Не хочет? Боится?..

Нет, не такой Аргос Троцеро ожидал застать, направляясь в Мессантию.