"Гранатовый браслет", или о возвышенной любви

Живётся нам то холодно, то жарко.

Но как узнать, что к лучшему, что нет?

Когда б Лаура отдалась Петрарке,

Нам не достался б ни один сонет...

Навеяло мне тут вот этим постом мысли о вечной, возвышенной любви. Автор поста, женщина умная и внимательная, разбирает любовь д'Артаньяна к Констанции Бонасье. Если в двух словах: юнец виделся с возлюбленной всего пять раз, считая момент ее смерти, и так и не успел познать ее как женщину (воспользуемся библейским выражением). И вот именно поэтому она стала для него идеальной, вечной любовью всей жизни: 

...в данном-то случае дело в нереализованном желании. Если бы встреча д'Артаньяна и Констанции в Сен-Клу состоялась, вряд ли их связь продлилась бы долго. Д'Артаньян вспомнил бы, что он дворянин, а вот Констанция просто галантерейщица. Заметил бы, что у нее неидеальные руки и ноги, и ко всему прочему она его старше. Обнаружил бы, что они совершенно не подходят друг другу... Ведь Дюма разбросал множество намеков на то, насколько мало у этих двоих точек соприкосновения. Понравилось бы д'Артаньяну, если бы Констанция попробовала заговорить с ним так, как привыкла разговаривать с мужем?

Но желание д'Артаньяна так и не осуществилось. В его памяти остались исключительно романтические ситуации: женщина, которая постоянно оказывается в беде... А потом самое ужасное событие — отравление и смерть любимой.

Ничто не создает легенду так основательно, как смерть. У д'Артаньяна не было шансов — он влюбился в недосягаемую звезду, чья недоступность поэтизируется и любовь к которой становится вечной.

И я сразу вспомнил повесть Куприна "Гранатовый браслет", в которой мелкий чиновник донимает княгиню Веру, замужнюю женщину, страстными письмами, а в конце концов посылает ей в подарок браслет низкопробного золота, усыпанный гранатами. Когда муж и брат княгини возвращают ему браслет и требуют, чтобы он прекратил преследовать Веру, тот пишет ей прощальное письмо с пожеланием счастья и стреляется. Вера, узнав об этом, посещает квартиру чиновника, кладет ему в гроб алую розу и уходит с ощущением того, что мимо нее прошла великая любовь, о которой только и может мечтать каждая женщина.

В свое время мы с женой праздновали что-то, и с нами была соседка, всю жизнь проработавшая медсестрой в дурдоме. Не помню уже, по какому поводу вспомнилась эта повесть. Соседка ее не читала, а когда ей пересказали сюжет -- отреагировала мгновенно:

– А, так это он ее в бред взял. У нас такие часто лежат. Один даже нашу медсестру несколько лет назад похитил и спрятал, мы только на третий день ее нашли и вернули.

Д'Артаньяна, прагматичного до цинизма, трудно заподозрить в том, что он "взял в бред" Констанцию. Общего у этих историй -- только то, что в обоих случаях предмет воздыхания недоступен для воздыхателя. Как это обычно бывало и с пациентами нашей соседки. Если же пациент получал возлюбленную в свое распоряжение, то кончалось это очень плохо, потому что такие люди обращаются с предметом своей любви -- как с предметом в своей собственности, у которого не может быть своих желаний и потребностей. Плюс типичный для них бред ревности, который не упрощает жизнь.

Так что бедная княгиня Вера -- случись вдруг ей сойтись с чиновником Желтковым -- была бы быстро и сильно разочарована.

Короче, не дай Бог никому подобной вечной, возвышенной любви. Ни в качестве субъекта, ни в качестве объекта.