Сказ про рассказ

Писала я тут намедни по заказу рассказ. Конкурс такой на АТ есть — Произведение по заявке. Люблю я его, хоть никогда и не приближалась к финальным местам. А в это раз - второе место!  

"Уникальный климат"

В этот раз я писала фантастику. Это трудно, честно вам скажу! 

Но я припомнила гидравлику в области ламинарных течений, физику — теорию абсолютно чёрного тела и немножко оптику — кольца Ньютона; потом припомнила футуристические прогнозы учёных, извлекла из недр своей памяти про недра планеты — они скудеют, и что всё это — прямой путь к энергетическому кризису, и тут же придумался фантдоп: энергию генерируют сами люди, а раз живые, то, значит, энергия биологическая и магнитная.

Не спрашивайте, какая связь теории абсолютно чёрного тела и колец Ньютона с энергетическим кризисом планеты, я вам не отвечу, потому что сама не знаю, но фантдоп они создать помогли.

Придумав биомагнитную энергию, нужно было придумать место, в котором её слой будет разрываться. А что у нас есть на планете такое, что может рвать тонкое острым краем? Только горы! А мои любимые горы — Крымские, и вуаля! Сразу родилась бухта, закрытая со всех сторон, что «обуславливает её уникальный климат».

Ну а кто бывал в Крыму, не может не знать, что самая уникально-климатическая бухта находится в Коктебеле. А в Коктебеле жил… барабанная дробь! Макс Волошин. Именно его акварель я описала, когда героиня рассматривала картину где-то на втором плане. И именно его имя и фамилия стали прототипом для одного из эпизодических героев — Эмильена Калошина.

Матушка Эмильена, Людмила Владимировна, дама «белый рояль», существует на самом деле. Она не имеет никакого отношения ни к Волошину, ни к Коктебелю. Она просто живёт в Крыму. Но она именно такая — неспешная, очень солидная и наполнена чувством собственного достоинства.

Главная героиня не просто так носит странное имя Чакка и фамилию Ягодкина, не просто так вдохновляла известного поп-исполнителя Руслана Сказко (эта фамилия — выдумка и чистый прикол). Чакка Ягодкина это перекличка с Чаком Берри — известным музыкантом, родоначальником рок-н-ролла, который своим музыкальным гением вдохновлял многих и многих.

Не-генерал Нюся — чистый плод моего воображения, хотя вот со словами, которые она путала, вполне реальная ситуация. Есть у меня такие знакомые. Но об этом не буду.

Чайка Маня тоже имеет вполне реальный прототип — чайку Маню с набережной Севастополя. Тётеньки, которые ругали Маню за нахрапистый характер и склонность к колготне, именно там и обретались — на лавочке, стоящей на набережной, рядом с солнечными часами, напротив створа Севастопольской бухты.

Да, кстати. Колготная — значит суетливая, если вдруг вы не в курсе, но всегда мечтали узнать.

Бухты Отрадной не существует. Я её придумала вместе с её формой и биомагнитной аномалией. Есть только посёлок в пределах Большой Ялты с таким названием, рядом с пансионатом «Прибрежный». И в основе описания города лежала именно Ялта. Это её улочки и острые пики кипарисов, проколовшие небо, я описывала.

Заката, кстати, из рассказа, в Ялте не бывает. Вот просто потому, что на Южном берегу Крыма (ЮБК), солнце в море не садится. На ЮБК оно садится за горы! Ну так уж неудачно расположились стороны света относительно бухт ЮБК, что над морем видеть можно только рассвет. Увы!

Зато если вы будете наблюдать закат в Севастополе с Хрусталки, на той стороне, где дикарь, то как раз там на закате солнце и плавит воду до состояния жидкого золота. Впрочем, его так же хорошо видно с той же лавочки, где гуляет нахрапистая и колготная Маня.

Есть в рассказе и другие несоответствия. Например, Закатный хребет. Его нет в Крымских горах. Медведь-гора находится далеко от горы Кошки, прямо изрядно далеко ехать по нижней трассе от одной до другой, около часа примерно.

Но вот виды из окна в Крыму всегда великолепные. Один из моих сыновей сказал: «Да тут из туалета вид лучше, чем из моей комнаты!» Да, последний раз мы жили на Дражинке, в «Шанхае», в этих чумовых домиках, что громоздятся детскими кубиками один над другим. Вид что на море, что в обратную сторону великолепный.

                                            А здесь были восемь строк, о том, что я в рассказе не писала, но очень хотела бы. Но я всё это вычеркнула. Потому что…

Потому что когда-нибудь я вырасту большая, и снова вернусь в Крым. И буду там жить. Может, в Ялте, может и в Феодосии. А может, в Керчи. Чтобы мне никто не сказал: «Не был в Керчи — молчи!» И тогда я напишу ещё что-нибудь тёплое и пушистое, южное, жаркое, пахнущее самшитом и кипарисами, сладким мускателем, обожжёнными солнцем плечами и жареными на костре мидиями.


Ну и ещё немного атмосферного, совсем уж для полного погружения. Всегда смотрю и слушаю, когда накрывает ностальгией.