Ура

Ну что, я не тот человек, который зациклен на датах и цифрах, но такую цифру не отметить все-таки не могу. 

Сейчас, сегодня, только что я начала выкладывать на АТ 23 главу романа "Новая Жизнь", "Суд", благодаря чему рукопись на этой платформе взяла таки планку в миллион знаков, в 25 авторских листов! 

Красивая цифра, которая таки и просится, чтобы ею похвастаться! 

Итак, "Новая Жизнь" празднует свои первые 25 листов и одну из самых эмоциональных глав в первой части романа. 

Роман живет здесь: https://author.today/work/372107

Вот вам скрин: 

 И фрагмент-затравочка: 

Суд 

Как я и сказала, мы оба понимаем, что испытания еще будут, и вот ближайшее из них – судебный процесс, во время которого определится, как дальше сложится судьба Сосновой, биологической матери нашей Наташи. 

Наташа с нами пока всего несколько дней, но мы уже видим в ней только свою дочь, а она видит маму и папу именно в нас. 

Все вопросы опеки, все то, что будет зависеть от Пахомовых, еще только будет, а сейчас вопрос ребром стоит совсем другой – как нам уберечь Наташу от испытания, которое и взрослому-то человеку не каждому по плечу. Как нам всем сделать так, чтобы ее не заставили свидетельствовать против женщины, которая все-таки родила ее. 

Сейчас, пока Наташе всего шесть лет, да, она может просто рассказать всем о том, как ей было плохо, как жестоко Соснова обращалась с ней, как посадила ее на цепь в лесу, и оставила ночью в сугробе одну... 

Но Наташа вырастет, осознает, что это все творила с ней родная мать, а не страшная злая ведьма, которая нас заколдовала. 

И вот тогда Наташе будет не просто тяжело, а вполне вероятно ей понадобится серьезная психологическая помощь. 

Мне могут сказать, что я, думая об этом, забегаю слишком далеко вперед, но я так не думаю вовсе. Ведь дистанция от шести до шестнадцати по сути всего десять лет, а десять лет – это не так уж и долго, даже если говорить о жизни одного отдельно взятого человека. 

Да, Наташа для своих лет удивительно развитый и разумный человек. Но у нее есть свои чувства, и ранить их нельзя, если этого можно избежать. Я знаю, что мы с Юрочкой не можем пока быть ее законными опекунами, эта роль достанется маме с папой, и они уже все продумали, обустроили ей комнату, хотя все это ширма, чтобы предъявить социальным службам; ребенка у нас мама с папой забирать не планируют, ибо всем уже ясно, что ничего хорошего из этого не могло бы получиться, ребенок скучает по отцу, стоит Юре просто уйти на смену, ходит по библиотеке из угла в угол, просит, чтобы я занималась с ней чтением, письмом, счетом, лепкой, чем угодно, лишь бы не смотреть на дверь, ожидая... чуда. Я взрослый человек, и то я точно знаю, как тяжело дается эта временная разлука нам, двум взрослым людям, сходящим с ума друг без друга. А Наташа ребенок, и ей принять ситуацию просто потому, что «так надо», тяжелее в разы. Поэтому каждый раз, когда Пахомовы зовут нас к себе, я сопровождаю Наташу, и чувствую, всякий раз, когда наступает вечер, как она напрягается, думая, что я уйду, а ей придется остаться. До суда нам удается избежать таких ситуаций, но что будет после, опять же покажет время.