Глубина

Всегда говорил и говорить буду — я не мастер малых форм. Мне б «растечься мыслью», мне б утонуть в деталях. А так, чтоб схватить идею и в паре штрихов выразить — это не ко мне.

Но малые формы я пишу. Редко. Иногда — как учебные задания по учёбе. Иногда — просто так.
Тут недавно в блогах спрашивали: а зачем вы рассказы пишите, если их почти не продать? Я — не знаю. Перефразируя Портоса: «я пишу, потому что я пишу». Ну, и в виде отдохновения души.

Итак. Одна зарисовка:

Вдо-о-о-ох… вы-ы-ыдох-х-х…

Я — вода.
Я — масляная плёнка на её поверхности.
Я — растаявшее мороженное.

Вдо-о-о-ох… вы-ы-ыдох-х-х…

Все мышцы — «пожиратели кислорода» — расслаблены. Словно запаянный в плёнку пломбир, оставленный на летнем солнце они размякают и растекаются внутри фасций под внутренним взором — под сканером паразитных напряжений:
Шея.
Спина.
Поясница.
Ноги.
Левая рука…
И только правая, и только сама кисть, даже не кисть — большой палец прижимает натянутый трос к ладони, удерживая мою тушку на месте. На третьем буйке.

Вдо-о-о-ох… вы-ы-ыдох-х-х …

Перед глазами стекло маски, всё в капельках и царапках, за стеклом — уходящие к потолку четыре плетёных троса.
Это ничего, это ерунда что стекло царапаное, под водой я царапин не замечу. Главное не потеет— не люблю, когда ничего не видно. Вроде бы чего там видеть? Видел всё десятки раз, но — не комфортно. Буду отвлекаться.

Вдо-о-о-ох…

Сначала воздух идёт в живот, живот надувается как барабан, натягивает неопрен гидрокостюма.
Затем в стороны расходятся рёбра.
Дальше воздух поднимает ключицы.
И наконец спина — она тоже будто округляется распираемая изнутри лёгкими.
Я запасаю кислород. Я забиваю его в каждый доступный уголок тела: в альвеолы, в кровь, в ткани.

Вы-ы-ыдох-х-х…

Воздух выходит свободно. Сам. Без усилий.
Свистит сквозь прикрытые зубы.

Где-то за границей сознания долбит музыка, надрывается женский голос, слышатся разговоры и смех — всё мимо. Я отрешён, разум деконцентрирован, я одновременно везде, в каждой клеточке своего организма и нигде, в великом Ничто. Мозг — он ведь главный потребитель кислорода, его тоже — «off».

Готов? На выдохе на полсекунды задерживаю дыханье — дышать не хочется. Готов.

Вдох-вдох-вдох-вдох-вдох, и ещё чуть-чуть, щеками, добрать воздуха, протолкнуть внутрь, запася как в последний раз — доупаковка.
Отпускаю трос, шевельнув ластами разворачиваюсь на живот. Левая рука тут же к лицу, прижимает нос сквозь маску, корнем языка толкаю воздух, в ушах явственное: «Щёлк!» — продувка.
Указательный палец правой, в это же время, оттягивает капюшон гидрика впуская под него воду — уши надо беречь. Баротравма ушей — это больно.

Перед глазами голубой квадрат глубокой части бассейна и посредине — тёмное пятно тридцатиметрового колодца.
И четыре троса, уходящие в синюю тьму. Вдоль соседнего из мрачной глубины поднимается затянутое в чёрный неопрен тело.
Оттуда.

Ну а мне наоборот — туда.

Складываюсь в поясе, тянусь руками вниз, ко дну, и одновременно обе ноги одним махом — вверх. Чувствую как ласты на краткий миг оказываются в воздухе… и в следующий момент тело, словно лом, словно свая, уходит вертикально под воду.

Всё — голову не задирать, взгляд на трос, а можно и вообще глаза прикрыть. Работают только ноги, да пальцы левой руки через два взмаха ластами поджимают крылья носа — «щёлк!» — выравнивается давление в среднем ухе.

«Ж-ж-ж-ж» — вибросигнал часов: отметка десять метров. Ещё два-три гребка и ноги можно выключать — зона нейтральной плавучести пройдена, дальше «своим ходом», по законам Архимеда и под действием гравитации — из-за обжима плотность человеческого тела теперь выше плотности воды, и тонет.

Любимая часть погружения. Я падаю в глубину сам, без усилий. Можно полностью расслабиться. Можно ещё раз проверить все мышечные зажимы.
И — наслаждаться.

На этой глубине дышать не хочется — тоже самое давление обжимая тело загоняет кислород из лёгких в кровь, повышая тем самым его концентрацию. Даже одна эта мысль приводит в эйфорию: над тобой толща, а тебе — хорошо, тебе — легко! И от этого я улыбаюсь «внутрь себя». Ибо гримасничать не надо — маска потечёт, да и хоть мышцы лица небольшие, но на их работу тоже расходуется кислород. А взять его здесь неоткуда. Только тот, что с собой.

Вот и обрез колодца. Чуть-чуть скручиваюсь, подправляя падение, чтоб видеть нанесённую на стенку разметку — вроде бы зачем? Мимо дна не проскочу. Но мне — нравится. Нравится воочию видеть как уползают вверх отметки, как увеличиваются цифры. Как растёт глубина.

Маску прижимает к лицу. Не сильно, но я, скорее рефлекторно, чуть-чуть её «поддуваю» — немного выдыхаю носом в полость и давление выравнивается.

«Ж-ж-ж-ж» — двадцать пять метров.
Всё, почти приехали. Кладу руку на трос чтоб не проскочить шарик — стопор, не пропускающий дальше карабин лейнера — то, чем я к тросу пристёгнут. Вообще-то это оборудование для открытой воды, чтоб фридайвера не унесло куда-нибудь в сторону, особенно в мутных водоёмах, и в бассейне казалось бы не нужно. Но — таковы правила. Здесь как в авиации: есть пилоты смелые, а есть те, кто доживает до старости.
Я предпочитаю второе.

Шарик!

Сжимаю кулак, и разогнанное в свободном падении тело разворачивает вниз ногами. Главное — не складываться в поясе. Давление у дна — четыре атмосферы, это больше, чем в шинах автомобиля, и дополнительно пережимать лёгкие очень не полезно.

Конечная! — встал ногами на дно. "Просьба выйти..." Э-э-э, нет, мне ещё обратно, у меня "билет" в оба конца!
Над головой — тридцатиметровая толща воды. Грудную клетку слегка подавливает, но это словно объятия любимой — сильные и нежные.

Здесь сумрачно — свет только тот, что падает сверху, вокруг шершавые бетонные стены. Есть даже лавочка — на ней любят сидеть аквалангисты.
Но мне задерживаться не резон.

Дышать по прежнему не хочется, но это — пока. Сейчас я пойду вверх, давление начнёт спадать, и кислород станет возвращаться в лёгкие, понижая концентрацию в крови. Меньше десяти процентов и здравствуй потеря сознания, на профессиональном сленге: «блекаут». Тогда надежда лишь на страхующего, что сидит сейчас на шестнадцати метрах, на краю колодца и неотрывно смотрит на меня пытаясь понять, что это я там застрял: кайфую, его нервируя. Или меня пора доставать?

Эх-х… Поехали!

Толкаюсь от дна, «включаю» дельфин — такое сейчас задание. С глубины себя приходится буквально выдирать — у обжатого тела плавучесть кирпича.

Раз-раз, раз-раз.
Раз — таз вперёд, «заряжая» ноги на гребок, раз — таз назад, продавливая ластами воду, ощущая как они упруго отталкиваются от толщи. И по кругу: раз-раз, раз-раз.

От резкого старта маску потоком чуть сдвинуло, и она до половины заполнилась.
Блин, хотел же ремешки подтянуть! Теперь до самого верха смотреть как вода плещется прямо перед глазами.
До слуха доносится характерный звук ‑ карабин тянется за мной на лейнере, жужжа по плетёному тросу.

Мимо скользят стены — наконец-то разогнался: я не аквалангист, мне задерживать всплытие не нужно.
Если бы не гидрокостюм, сейчас бы ощущал обтекающий меня поток, ласкающий всё тело. А так чувствую его лишь лысеющей макушкой да плечами.

Двадцать пять метров.
Лёгкие начинает «подсасывать», словно в них образовался вакуум. Ерунда — это лёгкий дискомфорт.

Двадцать метров.
Диафрагму дёрнуло первой контракцией — неконтролируемым спазмом дыхательной мускулатуры. Тоже, в общем-то привычно.

Перед глазами сверху вниз проплыл обрез колодца и пропал из вида — шестнадцать метров. Перед мысленным взором словно индикатор кислорода в крови, и он стремительно уменьшается — контракции пошли чередом. Фигня, как говорит мой инструктор: «сначала будет плохо… потом в общем-то тоже плохо, но ты уже привыкнешь».

А вот и карниз, элемент «затопленного города» — подводных декораций, делающих нырки не таким скучными. Значит десять метров.
Мне откровенно хреново — диафрагма скачет как сумасшедшая, нестерпимо хочется сначала выдохнуть, чтоб тут же вдохнуть. Но даже выдыхать нельзя — при выдохе понижается уровень кислорода в крови. Выдох — только над водой!

Это скоро кончится. Скоро кончится. Кончится, я уверен. Ведь кончится?

Страшно хочется задрать голову, посмотреть — сколько же там осталось. Но и этого я делать не буду — иначе пережму артерии, питающие мозг. С тем же плачевным результатом.

Чувствую, как избыточный воздух стравливается из-под маски — я сейчас всплываю в облаке пузырьков. И это видят зрители. Вон они, прильнули к окну, что выходит из бассейна в зал при входе.

Значит — два метра. Можно было бы помахать им рукой, но мне уже как-то не хочется — хочется скорее на воздух, ибо лёгкие буквально разрывает, а организм кричит благим матом: «ДЫША-А-А-А-АТЬ!»

В последний момент руку вдоль троса вверх — и когда голова пробивает поверхность воды, сжимаю кулак — страховка, чтоб опять лицом в воду не бултыхнуться, даже если сейчас «блекану».

Выдох!

Мир в глазах совершает оборот и темнеет.
Но лишь на миг — я уже дышу, как заводящиеся старенькие «Жигули» ‑ часто и неглубоко, нагоняя в альвеолы кислород, выгоняя це-о-два.

Левой рукой маску на лоб, вдох носом…
О-о-о-о — вот и слабость пробежалась волной по всему телу, начиная с ног. От-ход-ня-я-як.

Ловлю взглядом взгляд инструктора. А! Да! Протокол!

Голосом: «I’m OK» и рукой: большой палец и указательный в кольцо — международный знак: «я в порядке».

Инструктор дублирует, подтверждая. Поднимает руку ладонью вперёд — я хлопаю в ответ.
«Молодец!»

Мир словно вновь включают: в сознание водопадом врывается громкая музыка, надрывающийся голос тренерши по аквааэробике из соседствующей с глубокой частью мелкой ванны: «И-раз, и-раз, мо-ло-дцы! Энергичнее!»
Слышу инструктаж на соседнем буйке: «Не выдыхай на всплытии! Поняла?»
Вижу как инструктируемая девушка в гидрике без капюшона, в белой маске и с крашеными волосами собранными в пучок, часто и сосредоточенно кивает…

Отстёгиваю лейнер и к бортику. Моё место занимает Серёга — сейчас его очередь.
А я — кладу локти на бортик, голову на сведённые кисти и повисаю в воде безвольной сосиской. Как же хорошо!

И как же классно, что в эту сессию, ещё на пару нырков время точно есть.

Прим. Зарисовку кину в свой сборник рассказов, что на моей странице.
Прим.2: Рассказик был опубликован в журнале "Москва" в №1 за этот - 2025 год.