Verneinung, или Отрицание

К замечательным (сегодняшним) рассуждениям в блоге Хх Миро.

Дэвид Боуи, чертовски неоднозначный, но – с «Осанной», своей:

«Очень сложно быть разрушителем морали в мире, где морали не осталось».
«Гуманизм пришел на место религии: работайте очень усердно, и каким-то образом вы либо спасете себя, либо станете бессмертными. Конечно, это полная чушь, и наш прогресс – ничто. Может быть, есть прогресс в технологии, но нет никакого этического прогресса вообще».

Философ Александр Смулянский, в «Исчезающей теории…» твердит, что «порочное взаимовлияние неограниченного роста прибыли корпораций и гедонистического безволия населения в вопросах избыточного потребления благ и расхода ресурсов» – это наше настоящее, не знающее границ. Но: «новая повестка в её активистской части стремительно возвращается к самым теоретически нетребовательным идеям “перевоспитания”, постановки здоровой преграды “злу”, внедрения другого обычая или габитуса,* которые должны оказать благотворное воздействие на слабые, непрогрессивные и одновременно чересчур активные общественные элементы, препятствующие переходу к желаемому режиму – например от культуры насилия (rape culture) к культуре согласия (consent culture), от “несознательного потребления” к “осознанному”, от “вертикальности” властных структур к “горизонтальности” открытой публичности и коллективного действия. Повестка эта, таким образом, в своих основных программных заявлениях предлагает штампы и опирается на штампы, и происходит это не из самого по себе внезапно овладевшего ей прекраснодушия, а по причине исчезновения прецедентов в области теоретической процедуры, создающей тот или иной тип неотвратимости последствий. Может показаться, что в настоящее время протестный активизм просто не нуждается в этих прецедентах, поскольку во многом преодолел свою прежнюю зависимость от интеллектуального бомонда. Немалое количество его участников полагает, что наличие доброй воли и коллективного усилия в насущных вопросах важнее теоретического бэкграунда. В то же время нетрудно заметить, что никогда еще политические успехи активизма не были так слабы и нестойки перед ответным сопротивлением “системы”».

***

Поясню. 

Габитус – «система приобретённых схем, действующих на практике как категории восприятия и оценивания или как принцип распределения по классам, в то же время как организационный принцип действия». 

Термин ввёл француз Пьер Бурдье (1930 – 2002 гг.), социолог. Бурдье известен теорией, объясняющей сущность общества, властных отношений в нём и причин социального неравенства. Ключевые понятия в ней – символическое насилие, габитус (социальные поля, или области, где существуют свои виды деятельности, символы, своя иерархия). 

 ***

Итого.

Приговор «свободе выбора» от мсье Бурдье: «Поскольку габитус есть бесконечная способность свободно (но под контролем) порождать мысли, восприятия, выражения чувств, действия, а продукты габитуса всегда лимитированы историческими и социальными условиями его собственного формирования, то даваемая им свобода обусловлена и условна, она не допускает ни создания чего-либо невиданно нового, ни простого механического воспроизводства изначально заданного».

Философ Смулянский подтверждает из своего головоломного, «по-философски», синтаксиса: человечество забрело в интеллектуальный тупик, идеи выхода из которого просто не существует, на данный, по крайней мере, момент времени и истории. Цивилизация рвётся в «муравейник» (ИИ ей в помочь), индивидуум-маргинал – в «познай себя». 

Но куда «больше» прав Боуи, увидевший, что «нет никакого этического прогресса вообще». 

Прибавлю: не только "вообще", но и в частностях.

Победа сомнительного количества над сомнительным качеством свершающийся факт. Вот и весь «коммунизм» (он же «глобализм», чуть иначе ряженный), с обнулением «прибавленной стоимости», иначе – приплода, из ума и из телесного, в «идеальном» и материальном.