Как перестать писать сэлфи-тексты и начать жить

Признаки высокой и низкой литературы вам хорошо известны:

1) одна развлекает, другая увлекает с собой в путь

2) одна изобилирует ничего не значащими именами, ТТХ, совершенно рандомными странами и расами, другая сознательно обыгрывает то или иное событие, архетип, легенду

3) уровень одной — это «прочитал и забыл», другая надолго запечатлится в сознании, возможно, станет духовным проводником по жизни, путеводной звездой или флагманом жанра

4) мораль одной зиждется на животном уровне или на уровне непреложных истин, проходясь по ним поверхностно, как водомерка, другая погружается, преподносит особые нюансы своей морали, играет новыми (или хотя бы незнакомыми) красками

5) одна фокусируется на конкретном возрасте и аудитории, другая — универсальна, подходит многим (тот случай, когда сказки для всех возрастов, и детские книжки не менее интересны взрослым), такая книга многослойна и разнопланова, при этом легко читается теми, кто может понять только первый слой

Есть две категории писателей.

Первые говорят: «я просто пишу развлекло, потому что пишется, и ничего туда не вкладываю».

И они не правы.

Вторые говорят: «я вот вложил великий смысл, зашифровал символы, я крут!»

И они тоже не правы.

Есть такая штука — «подсознание». Оно куда мощнее сознания. И когда вы даете себе установку «просто писать» — вы все равно остаетесь представителем своей социальной группы, страны, расы, пола, профессии, эпохи и так далее. И все это невольно вложится в книжку, хотите вы того или нет. И считается особо умным/внимательным читателем. Может даже стать для него духом эпохи или справочником по жизни/мечтам/заблуждениям того или иного сословия. Словом, «просто книг» не бывает, хотите вы того или нет. У вас есть синие занавески, даже если вы о них не задумывались.

Кроме того, существует методика под названием НЛП. И все мы волей-неволей ею пользуемся, даже не будучи знакомыми с этой прекрасной штукой. НЛП состоит в акцентах, формах речи, размерах абзацев и даже звукописи. И слишком часто то мнимое содержание книги, которое вкладывал автор, вступает в противоречие с формой.

Классический пример мне попался в опусе «Стилистика начинающего автора»:

Очень занятно бывает видеть, как автор старается, пишет лиричный рассказ о любви, а читатель по прочтении морщит нос, отворачивает лицо. «Я счастливейший казначей, вашей незабываемейшей секретаршей утешен». Вот уж действительно! Описывается любовь, а текст полон «шей», «щей» и «вшей». В качестве курьеза, для создания комического эффекта, — отчего бы нет? Но если вы пишете лирику на полном серьезе, неблагозвучные произведения просто обречены на провал.

О фонике можно говорить много, укажу лишь самые основные моменты.

Аллитерация — повторение одинаковых или сходных согласных. «Прохвост к запруде приперся, спереть заброшенный капор»

Ассонанс — тоже, но с гласными. «Пора, пора травку сажать», «Ох, конопельки уродилось нонеча!»

Повторение начальных согласных в словах называется анафорой. Очень неприятным может стать текст, в котором всадники «проскакали, привычно привставая на стременах». Какое там — проскакали! Во всем предложении сплошное: «тпру!», «тпру!».

Повторение конечных звуков — эпифора. Раздолье для канцелярщины: «специализация нашей цивилизации — трансплантация органов»

Скопление согласных на стыке слов: «змей выполз в злобе из норы». Если вы пишете для детей, подобные ляпы просто недопустимы! Любое ваше произведение должно строиться так, чтобы ребенок мог его прочесть вслух. Даже если у ребенка проблемы с дикцией.

Зияния — скопления гласных на стыке слов «Я расстаюсь с эльфийкою, и у Аэлландриэль в глазах слезы». При написании фэнтези авторы любят «красивые» имена с обилием гласных. Выбирая имя, всегда следует учитывать — не вызовет ли оно ненужных завываний?

Это основные проблемы. Кроме них есть еще неуместные рифмы («Мы с Вованом пошли, как короли»), неблагозвучные названия инопланетных рас («взнизгхи»), обилие шипящих, излишняя ритмизация текста и так далее. Фоника — это мощное оружие в руках автора. К примеру, Лесков, описывая в «Соборянах» негодяя Термосестова, поступил просто. Он не стал описывать в деталях черты характера героя, а заставил его написать донос:

«Комплот демократических социалистов, маск ирующихся патриотизмом, встречается повсюду, и здесь он группируется из чрезвычайно разнообразных элементов, и что всего вредоноснее, так это то, что...»

Чувствуете? Грохочущая, бездушная аллитерация на «кр», «бр», самодовольная эпифора «-ся», громоздкие канцеляризмы, чудовищная конструкция «так это то, что». Продираясь сквозь донос Термосестова, читатель ощущает сильный дискомфорт; вернувшись же к обычному стилю Лескова — напевному, ласкающему слух, — испытывает облегчение. Естественно, эти метания отражаются в душе читающего, а как же иначе? Герои оживают, обретают свой неповторимый характер.

И стилистика — это еще вершина айсберга! Местами даже порядок сцен приводит к ненужным ассоциациям и отношениям. Моя грубейшая ошибка: сначала описать, как герой благодарен отдельной представительнице прекрасного пола, а в следующей главе — изобразить его полнейшим шовинистом-женоненавистником. Неудивительно, что книгу бросают читать!

Все ваши комплексы, все баги восприятия четко проступают в книге, и нужно немало времени и сил, чтобы все это отследить и вычеркнуть. В какой-то книге вы невольно оправдываетесь, в другой — караете недруга, облачив его в одежды злобного НПЦ. Иногда это нужно для замысла, но чаще — нет.

Есть такое понятие — сэлфи-литература. Это примерно как сэлфи-фотка, но только текстом. Признаков сэлфи-литературы всего два:

1) авторское самолюбование, его хвастовство ненужной данному тексту, но красивой формой, попытки закрутить интригу позабористей, «просто потому что могу», стремление напихать аллюзий повсюду, просто чтоб похвастаться своей эрудицией

2) решение собственных психологических проблем текстом либо перекладывание этих задач на читателя, пропаганда, агитация, давление на читающего, категоричность, непримиримость, крик вместо наглядного доказательства

У меня были милейшие задумки и символьные герои, но мой первый роман — почему-то чистейшая сэлфи. Там полно громоздких выпендрежных описаний, разножанровых смесей из разряда «посмотрите, я и так могу, и вот так!» Герои полностью слизаны с моих недоброжелателей, а главная героиня — сьюшка. Но не в том смысле, что ее все обожают, а в том, что списана с автора. И не раз и не два за книгу героиня рисуется в граничных состояниях, между добром и злом, правотой и ошибкой. Права ли она? Этот вопрос то и дело задается читателю. Героиня оправдывается, героиня страдает, она вечно недовольна своими друзьями, она не знает, чего хочет, разрываясь между политикой и личной жизнью, и эта неуверенность передается самой книге, так и не решившей, к какому жанру ей относиться.

Нет, конечно, вы скажете — в любой книге так или иначе проявлен автор, это попросту неизбежно. Так и есть. Но если книга выставляется на сайте — значит, она предназначена не только для ее автора. И если там будут километры самокопаний, читатель попросту заблудится в этом бурьяне. Да, книгу нужно писать о том, что волнует. Но любой хороший текст смотрит на проблему с разных ракурсов, а не только с хорошо знакомого автору по себе самому. Так книга становится разноплановой, и читать ее могут не только люди, похожие на автора. А, по-моему, быть интересным другому, не такому, как ты, — это величайшее из всех искусств.

Разумеется, не имею ничего против людей, ищущих единомышленников через книги, делающих героями себя самих и решающих свои проблемы через текст. Отличная психотерапия ведь! И совершенно бесплатно! Будь моя воля — большинство пациентов психологов усадила бы писать романы. Многие проблемы бы как рукой сняло! Но скажите, какое это имеет отношение к литературе?