Я снова куда-то провалился...

Сегодня я отправился в такое место, в которое иногда проваливаюсь, когда мы с Курасо идем менять эфирные фильтры в ядерном реакторе. Было теплое, даже жаркое лето, томный вечер, и все такое как будто слегка налитое блеклостью, как в чуть примутненном стекле. Я сразу узнал родную кирпичную пятиэтажку. Там с задней стороны дома была лестница в глухую стену с единственной дверью, над которой уже выше друг над другом горело четыре узких окна, по одному на этаж. Я знал, что за каждым из них бурлит по-настоящему яркая интересная жизнь, которая никогда не заканчивается и никогда не стареет. 

Я забежал по этой лестнице в небольшое магазинное помещение, которое когда то было чьей-то квартирой. Увидел приятных девушек за прилавком. Кажется, что-то купил у них, а потом побежал дальше по слегка разбитому, нагретому, серо-свинцовому асфальту, в трещинах которого пучками зеленела трава, а иногда желтел спелый одуванчик. 

А потом бежал к соседней девятиэтажке, которую совсем недавно достроили, но мы с пацанами уже знали там каждый угол лабиринтных коридоров, каждую квартиру и уличный балкон. Я забирался на самую крышу через чердачную лестницу и заворожено смотрел с высоты девяти этажей на черную гудронную крышу своей пятиэтажки и видел другие пятиэтажки дальше и много деревянных домов туда в сторону рельсов, в том районе, который мы называли Шанхай.  На крыше было опасно, поэтому по адреналиновому приятно. 

Я помню, как оказался на каком-то открытом составе, который вытянулся из-за горбатого моста на сверх малом ходу, но когда я был уже в вагоне-платформе он набирал скорость. И ветер задорно обмывал мое лицо, а перед взором раскрывались бескрайние поля, а потом развернулись пожелтевшие пески и где-то там, длинной бесконечной змейкой, протянулась аллея пальм, за которой сверкало море.  

Со мной вагоне была девчонка брюнетка и нам было не больше шестнадцати лет. Наверное, мы убежали из дома и решили построить свою собственную жизнь где-то в далекой предалекой стране, которая всегда пахнет соленым бризом, выжженным на зное деревом и неуловимой радостью вечного солнца, щедрого для таких мест продолжительностью светового дня и количеством солнечных дней в году. 

В другое время я попадал на другие составы, уже не открытые, а настоящие пассажирские вагоны, в которых было много пассажиров, а я всегда выходил в тамбур , открывал дверь, высовывался, держась за поручни и весело встречал пролетающие мимо нарядные поселки, полустанки, села, деревни и провинциальные города. Дома мельтешили в нежно-прозрачном, словно омытом слезами, воздухе. Узкие, толстые, пестрые, серые, утопающие по шею в лесах орешника.  

Я помню, что оказывался на огромных невероятно людных вокзалах…, из которых на выходе открывался бескрайний мегаполис, а я нырял в подземку и буквально терялся в лабиринте эскалаторов и бесконечных переходов между подземными станциями. Метро выкидывало меня в совершенно незнакомой части города, где все было зелено, мраморно (кирпичного цвета с мраморными прожилками). Я помню, как открывал его ( город) с колыхающимся сердцем, как пространство открывались для меня в совершенно неожиданном архитектурном ансамбле. 

А после снова нырял в подземку и оказывался уже в совершенно ином месте, сером, готически строгим, куда в череду мраморных колон и башенноподобных зданий, похожих на резиденцию спецслужб, причудливо встраивались современные новостройки. И я обходил их, оказываясь на окраине, откуда бежал ловить трамвай по смутно знакомому маршруту….Он пролегал под длинными величественными мостами и открывал взору справа фантастические дорожные развязки. Я спрыгивал в тенистый тротуар и под сенью старинных ампирных зданий, снова бежал куда-то….Этих локаций было много и в некоторых завязывались по настоящему захватывающие события. 

А потом мне дал леща Курасо и отматерил меня за то, что я присел тут под парами в какой-то дреме, а работу , кто за меня будет доделывать . И мы пошли вместе дальше по узкой круглой шахте отсека ядерного реактора, слушая , как мирно урчит наш корабль в бездонном космосе, послушно следуя строгим курсом в систему Вега-374, где через полгода - мы точно знали - снова зайдем в любимую забегаловку и закажем нашего любимого танзанийского кофе, выращенного здесь по старинным рецептам с Земли…

Сегодня 4 февраля 2025 года и я по-прежнему с вами. Ваш Барнби, контрабандист из галактики Головастик. 

Взято Из "Дневники Контрабандиста", Ник Трейси (с)