О научной фантастике, ее смерти и конкурентах.

Слухи о её смерти сильно преувеличены... (почти )

Владимир Николаевич Васильев, фантаст.
Фрагмент личной переписки.

Пост посвящен дню рождения товарища Ланцова, 
писателя, историка-исследователя и соратника.

Преамбула: нет, научная фантастика не умерла. Жива, пусть и потрепана — утратила былую зверскую популярность, вышла из моды, но жить продолжает: Бредбери, Азимов, Хайнлайн, Ефремов, Тупицын, Мелентьев, Можейко и другие бессмертны. 

Но тут вопрос. Он неприятный, меня за него, возможно, заминусуют. Звучит он так:

"Кто вообще сказал, что в наше время нужна свежая классическая сайнс фикшн?"

Вижу вспышки, слышу крики... Друзья, попуститесь. Вы не в ту сторону воюете. 

Следует понимать (вы все это, конечно, понимаете, просто немного подзабыли), что массовая литература (научная фантастика периода расцвета — типичный пример таковой) всегда обслуживает актуальный запрос общества. Есть запрос, есть его исполнение, есть новая научная фантастика. Нет запроса... Соответственно.

В кремниевые пятидесятые двадцатого и чуть позже научная фантастика была, что называется, на взлете: недавно закончилась война, появились средства на «почти невоенную» науку — космос, вычислительные системы, высокую физику и химию, биологию/генетику, одновременно с этим была почти повсеместно табуирована мистика: население планеты прекрасно научилось пугаться явлений и процессов повседневных и обыденных.

Запрос западного общества тех лет сформировался конкретнейшим образом: «К звездам!» (в ядро атома, внутрь ДНК и так далее).

Писатели засучили рукава и принялись выполнять запрос.

Получилось не у всех: мы, строго говоря, и знаем-то о тех, кто выстрелил по-настоящему мощно, количество же проходных работ, циклов и целых авторов даже и подсчитать нереально.

Советский Союз, к сожалению, мировую литературу в смысле тенденции догонял — именно поэтому отечественных авторов (самобытных, а не литературно обрабатывающих атлантические концепции и идеи) всегда было меньше, чем по ту сторону Рассвета. Меньше, но были: некоторые фамилии я упомянул в самом начале.

Потом этот запрос закончился: город и мир устали от мечтаний, не приносящих видимого дохода, и даже собственно фантастика меняет форму: вместо классики сайнс фикшн уровня «одно допущение на цикл романов» появляется фантастика социальная, даже остросоциальная: про то, что прямо здесь и сейчас, но чуть более технологично и авантюрно. Такой смене запроса способствовало и резкое расширение технологической базы кино: возможности киноделов стали позволять не просто рисовать роботов и звездолеты, но еще и делать это красиво, не схематично, как настоящее!

Так появился киберпанк (тысячи вариаций), так обрела второе рождение космоопера, совсем уже было утраченная вместе со сложным искусством радиоспектакля.

Позже — буквально уже при нас с вами — запросом российской, и не только, публики стал эскапистский реваншизм, и опять в нескольких вариантах. Поэтому стали писаться, читаться, и, главное, продаваться, тысячи попаданческой литературы, объединенной двумя посылами:

1. Сталин (Николай Романов, Владимир Красно Солнышко, Феанор, Дамблдор, Робаут Жиллиман) был глупый и все сделал плохо. Я — умный, я знаю, как переделать хорошо.

2. Мне надоела эта реальность, в которой я просрал все свои шансы. Дайте мне новый мир и новые шансы, я их тоже просру!

Далее, некоторое время была популярна «Система» и прочие вариации на тему литературного РПГ, реального РПГ и прочего подобного. Тут все просто и очевидно: гамификация сознания читателя потребовала переноса игровых методик в литературу. Кроме того, уже с позиции автора: здорово же, когда до трети условной дюжины авторских листов занято копипастой, то есть — перечислением характеристик персонажа?
Кое-где этот жанр популярен и сейчас, только немного мутировал, приобретя узнаваемые черты того, что пишут по запросу уже современному.

Тут, конечно, нужно отметить невероятную (особенно в сравнении с периодом «до массовых компьютерных сетей») доступность возможности публиковаться и доносить опубликованное до читателя: дешево (почти бесплатно), быстро и без минимально заметных затруднений.

Сейчас "на коне" бояр-аниме, волшебные академии и прочая манга с хентаем в Хогвартсе, и это тоже запрос. Почему?

Потому, что желание еще раз просрать шансы никуда не делось, но появилось понимание: в нормальном мире живых людей, и даже в обычном фантастическом/фэнтези антураже новых шансов особенно нет. Значит, нужны новые допущения, и вот как раз таковых новая группа жанров отсыпает даже не ведром, а сразу самосвалом. Забыть про логику, забыть про человеческие отношения: писатель становится настоящим демиургом в том смысле, что действительно творит все, что хочет — без оглядки на физику, причинно-следственные связи и дурацкий неприятный социум.
Еще потому, что выросло (и стало основным потребителем легкой литературы) поколение, родившееся и росшее без заметных социальных проблем.

Это то же самое, что было в Японии в период рассвета ОЯШ-манги: «Я - обыкновенный российский школьник, но меня тут не ценят, не понимают, не покупают свежий айфон, не дают по первому требованию, поэтому я реинкарнируюсь в мире магических родов и там всем как покажу!»

Нет, разумеется, не покажет.

Поскольку если бы мог — уже показал бы in vivo, но вот беда: плейбоев-миллиардеров среди авторов современной популярной литературы нового запроса, отчего-то, не наблюдается вовсе.

Соответственно, свежей научной фантастики нет просто потому, что она не нужна.