Каку классиков

Размышления о негативном влиянии классической литературы на наше собственное творчество. Разбор прозы и поэзии.

Шёл намедни я по мостовой близ мастерской сапожника, пивной да двух цветастых булочных. Кренился закат багряный, на крыши ложилась ночная мгла. Выудил я из кармана фрака смартфон и заснял дивного вида пейзаж. «Охуенчик», — подумалось вдруг.

Представления об «эталонном» языке в нас вкладывают ещё в школе на уроках литературы во время изучения классики. Клас-с-сика. Классное слово. Значение этого термина часто остаётся за кадром, но внутренне мы понимаем, что текстики такого рода — высший класс. Клас-с-с-сика же. И те бедолаги, что решили сделать писательство своим хобби (привет вам, коллеги), часто протыкивают буковки, ориентируясь на звучание этой самой клас-с-с-сики, может, даже бессознательно. И, к сожалению, звучит подобное в прозе потешно, а в поэзии так вообще угарно. Хорошо, если последнее вообще планировалось, как, скажем, у меня в начале этой статьи. Плохо, если писали искренне. Но почему плохо? Ориентировались же на эталон.

Чтобы разобраться с этой чертовщиной, обратимся к теории. Попытаемся понять, почему язык наших классиков одновременно и элитарный, и нежизнеспособный для большей части современных произведений. После общей теории уже пройдёмся по частностям.

Литература — готовьтесь, сейчас будет пафосная фраза — изображает ирреальный мир! Переведу с фазаньего на человеческий: в текстах врут. Да, Гарри Поттера не существует и вам не придёт письмо из Хогвартса, жизнь — боль. Что это значит для нас, писак? То, что нам письма́ тоже ждать не стоит. И то, что художественное произведение всегда искажено. Например, все герои ведут себя как клоуны или, наоборот, трагично; необразованные доярки общаются стихами, глаза каждого второго героя фиолетовые и всё тому подобное. С классикой хуже. Если сейчас есть мода на реалистичность (не путать с реализмом), когда актёры играют в кино «естественно», не переигрывают, а литературу пишут языком, приближенным к реальному (а ещё устному), то у классиков даже вопроса такого не стояло. Быть естественным? Окститесь! Это не значит, что века два назад все к друг другу обращались как: «Мсье, прошу, пожалуйте, пройдите», нет, знатные господа вполне «а, сука, мать его» по утрам после пьянки в потолок кричали. Но в жизни люди были одни, в письмах — другие, в художественных текстах — невероятно иные.

И это, к нашему ужасу, не всё. Окей, классики изначально писали тексты театрально, искажая речь героев, восприятие мира и сам мир, ведь такой был подход к писательству, реалистичность не предполагалась. Но что ещё? То, что классики чаще всего были далеки от народа. То, как говорили они, простые люди не говорили никогда. Элитарное образование, белоручки, отсутствие физического труда, вечеринки в салонах для распития игристого. Не очаровывайтесь биографическими заметками о бедственных годах жизни каких-нибудь Достоевского и Пушкина, спагетти они себе позволяли регулярно и в наше время без проблем купили бы последний айфон, просто горевали бы, что хватает денег на одну служанку, а не двух. Касается это не всех, но большинства, а с учётом того, что сословность нашего социума ещё совсем недавно была не архаизмом, а частью повседневной жизни, то эффект усиливается. Язык классиков был вычурным, избыточно богатым, часто лишённым народности, ведь писали они элитарно для элиты. Чернь читать не учили, умение это для труда было бесполезным. А потому огромные, красивые, с философскими рассуждениями монологи вполне могут исходить из нежных уст Пьера Безухова, ведь ему принадлежит полмира, но не из мещанского рта Дениски-официанта из ближайшего ТЦ. Такова правда жизни.

И даже это не всё! Наслаивается на «нетаковость» языка и исторический контекст, ведь в то время немецкий, а потом французский языки (ещё раз вспоминаем Толстого) радикально влияли на лексику и построение фраз в художественных произведениях. Добавим к этому обилие вещей, понятий, реалий, которых сейчас просто не существует: чистые понедельники, вершки-пуды, гривенники и катеринки, губернии и уезды, рединготы и крылатки, всякое другое и всякое прочее. И, конечно же, стилистически устаревшие (плюс опошлевшие) слова. Очи, доколе, бедовать, радеть и иже с ними.

И что же мы получаем, чем же по итогу является классика? Невероятнейшей красоты произведениями, которые воспринимаются прекрасно только в определённом контексте, только со скидкой на историческую эпоху, личность автора и литературное направление, диктующее те или иные искажения поведения героев и речи повествователя. Нас, писак современных, живущих в эпоху реалистичности, классики могут научить многому, главное — понимать, что́ мы пишем и как. В планах настрочить историческое произведение или угарную пародию? Стилизуйте под Тургенева на здоровье! Если же сюжет о современном геймере Иване, то давайте рядом с ним не будет конструкций 19 века. Иначе ощущение от вашего текста будет как от вопроса бабушки внучке: «Появились кавалеры?». Баб, все кавалеры померли с революцией, сейчас у нас скуфы и сигмы. Насколько бы мерзким вам ни казался язык современности, «привки» в начале диалога в соцсетях — норма. Не будете же вы в жарком споре кидать обидчику: «Шалопай!», когда одним матерным словом можно разрушить всю вашу защиту.

Чудеснейшим примером адекватной работы над языком являются работы Александра Грина (вспоминаем «Алые паруса»). Это русский автор, который писал как иностранец, как всамделишный переводной прозаик. И, по мне, это был осознанный ход, ведь его сказочные сюжеты с типично русским языком смотрелись бы вырожденчески, комично, а вот в манере западной сказки — самое то. Чтобы возникло ощущение другой страны, не хватит просто назвать героя Джоном, а город, в котором он живёт, Гринволом, надо сюжет подстраивать под иностранный, поведение героев делать иностранным, текст стилизовать под иностранный.

В финале затронем (и основательно так пощупаем) стихотворения.

В чём хрень с ними? Они очень, ну о-о-о-очень структурные. Если проза у вас течёт аки река, то со стишочками расслабиться не получится, они требуют жёсткого ритма, жёсткой рифмы, жёсткого размера. И каждый жёсткий размер всегда по-жёсткому одинаково звучит. В школе мы изучаем силлабо-тонику и тонику. Силлабо-тоника (одинаковое количество слогов в строке, одинаковая постановка ударения) — это то, что пишут Пушкины, Ломоносовы, а ещё всякие любители советских наивностей.

Какое-нибудь ломоносовское:

Ночною темнотою
Покрылись небеса,
Все люди для покою
Сомкнули уж глаза.

Или упомянутое ранее советское:

Россия начиналась не с меча,
Она с косы и плуга начиналась.
Не потому, что кровь не горяча,
А потому, что русского плеча
Ни разу в жизни злоба не касалась…

Пахнет нафталином? Нет? Сочувствую. Силлабо-тоника часто звучит очень — простим меня за такое слово — нарочито, иногда как речёвка, иногда как сказочка, иногда как шекспировская трагикомедия. Думаете, с тоникой (тут уже важны ударения, а не одинаковое количество слогов) проще? Ну глянем на Ахматову:

Сжала руки под темной вуалью…
«Отчего ты сегодня бледна?»
— Оттого, что я терпкой печалью
Напоила его допьяна.

Надеюсь, прочитали с придыханием? Здравствуй, театральность.

И что же делать? Не писать стихотворения вообще? Нет. Но следует понять, что это жестокая по отношению к автору хреновина. В школе нам преподают те формы и те ритмы, которые звучали и звучат хорошо в историческом контексте и в определённой ситуации. Писать о современных страдашках манерой Гумилёва — цирк. Ещё страшнее будет, если и язык Гумилёва тоже сохранится.

Усталость горькая моя
И неустанно льются слёзы!
В бреду, во сне пролила я
Чай на рюкзак, а там бабосы!

И силлабо-тонику, и тонику можно выстраивать адекватно, можно находить звучание, скажем так, не окрашенное историей. Но для этого надо стараться, пробовать, искать. Также стараться надо и для того, чтобы сдерживать свои порывы употреблять СИЛЬНЫЕ (да простит меня Дезмус, но тут прям просилось) выражения. Сердце болит, надежда молвит, душа кричит и так далее. Даю подсказку: если во время чтения у вас возникает желание принять позу исполнителя рок-оперы, то с СИЛЬНЫМИ выражениями вы переборщили. Прислушивайтесь к звучанию, в поэзии важна наслушанность, в том числе знание современных поэтов, язык которых не пахнет старостью. Например, Кушнер, Кибиров, Рыжий, Полозкова…

Подведём итоги. Читайте Донцову, читайте Устинову и стилизуйте свои тексты под них, под эти эталоны современной речи. Элитарный Толстой пусть остаётся в прошлом. Шучу, конечно. Просто будьте избирательны и отслеживайте особенности своих же произведений. Манера наших классиков — то, что хорошо для исторических произведений, стилизаций, пародий, но не современности. И это восприятие не изменить (и слава богу).



Бонус в виде стишочков. По мне, плохое, нафталиновое, презабавнейшее звучание стихотворений современных авторов среднего разлива проистекает из того, что, к сожалению, стихи писать просто, а ещё начитанность у людей маленькая. Взяли какой-никакой ритм, добавили какую-никакую рифму. Вуаля — поэзия. Читатели схавают. Поэтому, чтобы спасти стихосложение от деградации, я предлагаю вернуть в массы силлабику, а именно заставить всех писать гекзаметром (им мифы да легенды переводили в своё время), а за остальное расстреливать!

Встала из мрака младая с перстами пурпурными Эос;
Ложе покинул тогда и возлюбленный сын Одиссеев;
Платье надев, изощренный свой меч на плечо он повесил,
После, подошвы красивые к светлым ногам привязавши,
Вышел из спальни, лицом лучезарному богу подобный.

И авторам тяжело писать, и читателям больно воспринимать. А как иначе? Искусство требует крови и зрелищ.