День в истории. 11 марта 1985 года

В этот день в Политбюро ЦК КПСС избрали последнего Генерального секретаря -- им стал Михаил Сергеевич Горбачев, относительно молодой мужчина со Ставрополья, оказавшийся победителем в гонке за высшую партийно-советскую власть. С этого дня будет вновь продолжена андроповская политическая линия реформ, ненадолго пресеченная правлением престарелого Константина Устиновича Черненко.

От осторожных модернизационных изменений высшее руководство перешло к радикальным реформам. Как показала дальнейшая история, стране не хватило времени и сил - на крутом повороте гигантская семидесятилетняя машина полетела в обрыв, забирая с собой 285 миллионов пассажиров.

История персонифицировалась на Горбачеве, сделав его объектом нападок и идеологического критиканства. За этим потоком речей можно проглядеть истину, которая стремится к золотой середине. Подчеркну, что объективно (насколько это возможно) критиковать политику Михаила Сергеевича необходимо ради усвоения исторического опыта: реформы следовало вести более продумано, четко и последовательно, с учетом экономической ситуации в государстве и контроля над балансом в общесоюзном бюджете. То, что реформы в СССР случились бы, следует воспринимать как неизбежность, вызванной крахом плановой моделью экономики. Идеи рыночного социализма взошли на советской земле при любых обстоятельствах.

Когда я писал эти строки, то задал вопрос: "Хотел бы повторить?" При том, что мне импонирует личность Горбачева, всё же считаю, что Перестройка опоздала, а последний генсек оказался не всегда последователен. В каком-то смысле судьба СССР была предрешена ещё до Михаила Сергеевича.

Перестройка есть и в моем творчестве. Андрей Велихов, герой романа "Родная партия", в 2028 году сталкивается с потенциальным футуристическим сценарием, вызванным распадом СССР. Ядерная война - штука обидная и болезненная, после неё зумеру очень хочется жить в спокойном мире, где на головы не падают атомные боеголовки господина Трампа. Попав в 1985-й, он постепенно осознает свою ответственность за новую историю будущего, которую ему предстоит создать. 

Так что же писали и говорили люди той эпохи про 11 марта? Чем жили и как воспринимали происходящее? Пусть ответят за меня несколько голосов из воспоминаний.

Анатолий Черняев

11 марта 85 г.

Печальная музыка в 7 утра вместо передачи «Опять двадцать пять» насторожила… И действительно, Шопен вновь, как уже не раз, стал первым информатором советских людей и заграницы о том, что в СССР предстоит «смена эпох». Черненко умер вчера вечером. Это все предвидели, насмешничали, хихикали, рассказывали анекдоты по поводу того, как наше руководство и пропаганда, демонстрируя полную энергии жизнедеятельность Генерального секретаря на экранах, на выборах и в многочисленных заявлениях, обращениях и интервью, делала нас «страной дураков». 

Черняев А.С. Совместный исход. Дневник двух эпох. 1972-1991 годы. М., РОССПЭН, 2008

Зот Рылов

11.03.85 г. Назначен генер. секретарем ЦК КПСС тов. ГОРБАЧЁВ Михаил Сергеевич. Назначение Горбачёва воспринято всеми окружающими доброжелательно.

Рылов З.П. Краткие воспоминания из своей жизни // Архивное управление Администрации города Глазова.-Ф. Р-492. Он. 1. Д. 47. С. 80-126, 1-133.

Егор Лигачев

Было, наверное, около двенадцати. До Пленума оставалось пять часов.

Между тем в моей приемной скапливалось все больше людей. Со всей страны машинами, самолетами прибывали члены , Центрального Комитета партии. Многие первые секретари обкомов заходили ко мне, чтобы получше прояснить для себя ситуацию, высказать свои соображения.

Я уже писал, что хорошо знал многих первых секретарей. А за два года работы в ЦК моя связь с ними еще более упрочилась — собственно говоря, работа с обкомами прежде всего шла по линии орготдела. С некоторыми первыми секретарями отношения у меня были близкие, даже доверительные. Естественно, что по прибытии на чрезвычайно важный, я бы сказал, рубежный Пленум ЦК они шли в отдел, ко мне.

И хотя навалилось много дел по организации похорон, я считал важным, более того, необходимым, обязательным поговорить с каждым, кто пришел ко мне.

Можно было бы, конечно, принять всех сразу, целую группу секретарей обкомов. В тот день, 11 марта, я с ходу отмел мысль о том, чтобы принять сразу всех собравшихся в моей приемной. Приглашал по одному, но без какой‑либо «селекции», как говорится, по живой очереди — кто подошел раньше, тот и был впереди. Но разговоры, конечно, по необходимости были краткими — минут по пять — семь, причем очень похожие. Сразу же следовал вопрос:

— Егор Кузьмич, ну кого будем выбирать? К этому вопросу я, разумеется, был готов и задавал встречный:

— А как вы думаете? На ваш взгляд, кого следовало бы избрать?

Секретари обкомов, все до единого, называли Горбачева.

Но с некоторыми беседы были, конечно, особо доверительными: я объяснял ситуацию подробнее, рассказывал о вчерашнем заседании Политбюро. Предупреждал, что не исключено выдвижение другой кандидатуры — многое будет зависеть от того, как пройдет заседание Политбюро, назначенное на три часа.

Несколько первых секретарей сказали мне, что в случае необходимости они готовы выступить на Пленуме ЦК в поддержку Горбачева. Причем не просто с собственным мнением, а от имени целой группы секретарей и членов ЦК. Как‑то сама собой сплотилась своего рода инициативная группа, в которую вошли С.И. Манякин, Ф.Т. Моргун, А.П. Филатов, еще несколько активных товарищей. Было решено, что во время заседания Политбюро они будут находиться вблизи моей приемной, а я обещал информировать их по телефону о том, как будут разворачиваться события на Политбюро.

Лигачев Е.К. Предостережение. М.: Газета «Правда», 1999

Лев Левицкий

Проснулся и услышал музыку, доносившуюся из кухни. Звучала соната Бетховена. Спросонья не разобрал — не то Патетическая, не то Аппассионата. Поскольку обычно в это время передают совершенно другую музыку, взбадривающую, настраивающую на мажорный лад, явилась уверенность, что кто-то умер. Кто? Этого нам знать не положено. Нам дано только понять, что надо усмирить веселое настроение и приготовиться к печальному известию. Воспоследует оно тогда, когда синклит политбюрошников сочтет своевременным довести его до нас. Вооружившись логикой, догадываешься, что умер Черненко. Если бы кто-то другой, можно было бы сообщить сразу, ибо эта смерть существенно ничего не меняла. А коли Черненко, надо сначала решить, кто станет преемником. В ожидании этого пауза. Заполненная, видимо, бесконечными заседаниями. 

Внешне все похоже на то, как было, когда умер Брежнев. Длинные праздники, и в первый же будний день эфир заполнила меланхолическая музыка. На следующий день в 11 утра было передано официальное сообщение. Уже после того, как все было ясно. Все умы нынче заняты одним. Кто и что будет. Уверенности полной, что будет Горбачев, быть не может. Старики, скорее всего, будут этому сопротивляться. Из естественного чувства самосохранения вряд ли готовы пустить молодого. Креатура Андропова. То, за что хвалит Горбачева Запад, не может не внушать опасений его ближайшим соратникам. Энергичен, полон сил, за плечами два образования. Есть идеи, а это палка о двух концах. Но найдется ли другой член Политбюро, которому удастся собрать нужное количество голосов? Если будет Горбачев, и он таков, каким представляем его себе (для того чтобы выйти на первое место, нужно было проявить большое искусство лавирования и тонкого подхалимажа), вряд ли сразу же начнет с радикальных перемен. Постепенно освободится от тех, кто ему мешает, окружит себя людьми, в которых будет уверен, и тогда станет менять систему экономики, а затем и остальное, взяв за образец скорее всего венгерские реформы. Но все это не спеша и с той осторожностью, какую диктует отечественная ситуация. Надежда на то, что следствия перемен нередко идут куда дальше намерений их инициаторов.

Левицкий Л.А.Термос времени. Дневник, 1978-1997. СПб.: Изд-во Сергея Ходова, 2006.

Николай Амосов

Понедельник. Умер Черненко. Что-то нам не везет с вождями в последнее время. Даже в дневниках у нас не принято писать про высшие сферы. Нет, дело не в том, что «не принято». Писать не хочется! Совсем недавно показывали его на избирательном участке: вытащили несчастного чуть ли не на последнем издыхании. Даже не нужно доктором быть, чтобы увидеть — не жилец. Сердечно-легочная недостаточность в предпоследней стадии. Зачем было выбирать такого? И ему — зачем идти? Брось, Амосов, тайны Московского двора тебе не постичь. Когда Андропов занял кресло, страна немножко ожила. Появилась надежда на порядок. Даже свежие мысли мелькнули в журнале «Коммунист» по части идеологии. Но... Тоже больной человек, ненадолго хватило. Наше медицинское любопытство не удовлетворили. Историю болезни не опубликовали. Стороной доходило, что хроническая почечная недостаточность его доконала. А вот о болезни Ленина даже подробное описание данных вскрытия было опубликовано. Я сам читал. Почему президиум избрал Черненко, неизвестно. Но сонное царство снова опустилось на нашу страну. Все вернулось к брежневским порядкам. Посмотрим, что теперь будет. По секрету, только для дневника — больших надежд не питаю. Ну да ладно. У нас есть свои дела. Лишь бы не мешали.

Амосов Н.М. Голоса времен. — М.: Вагриус, 1999.

Марк Харитонов

...Приехал из библиотеки домой — и узнаю («Вы будете смеяться», — как объявлял в анекдоте диктор телевидения): умер Черненко. Новый вождь страны, видимо, Горбачев. Никаких серьезных перемен от этого не жду — разве что чудо (как говорил герой Булгакова). Но не похоже. Как надоела эта тягомотина, вязкость!

Харитонов М. Стенография начала века. 2000—2009. М.: Новое литературное обозрение, 2011.

Петр Непорожний

Пленум ЦК избрал Генеральным секретарем ЦК КПСС М.С. Горбачева. Это относительно молодой, талантливый человек, но, к сожалению, не имеет никакого опыта в руководстве народным хозяйством, физически здоровый, окончил МГУ. Юрист. 

Все надеются, что с приходом Горбачева к руководству страной произойдет улучшение стиля работы, направленное на повышение темпов развития народного хозяйства, улучшение экономики страны.

Непорожний П.С. Энергетика страны глазами министра: Дневники 1935-1985 гг. М.: Энергоатомиздат, 2000