Ещё одна рецензия на "Царя нигилистов" (От Николая Борисова)

Об авторе рецензии.

Николай Борисов - физик и биоинформатик, доктор технических наук. И активный блогер в Фейсбуке.

Вот его страница: https://www.facebook.com/profile.php?id=100003688421755&locale=ru_RU

Текст рецензии:

"Вот уже более трёх лет, в то время как реальный мир вступил в полосу трагических событий с до сих пор неясным финалом, автор радует нас настоящей эпопеей: вышло уже шесть томов, а конца-краю проекту не видно; на календаре романа прошло тоже только три года — с 1858 по 1860, и даже крестьян пока что не освободили.  

Хотя автор далеко не молод, и первые его романы выходили ещё на бумаге более двадцати лет назад, в ту безвозвратно прошедшую эпоху, когда «признанная», бумажная, литература ещё принципиально отличалась от самиздата, удела дилетантов и графоманов — он вполне сумел адаптироваться к новым реалиям, когда бумажных книг неизбежно становится всё меньше, бумажных писателей — тоже, а электронные издания per se навсегда утратили налёт маргинальности и андерграунда. Теперь электронная литература стала почти такой же серьёзной, как бумажная, а жанр эпопеи перестал был уделом номенклатурных секретарей или неадекватных графоманов. Произведения мегабайтажом с несколько «Войн и миров» пишут нынче не только Джорджи Мартины и явные хикикомори. 

Жанр цикла — попаданец в прошлое, меняющий его сообразно своим (и автора) убеждениям — тоже традиционен. Особенно в русскоязычной культуре: английский эквивалент русскому слову «попаданец» длинен и неуклюж: accidental traveler, так что обычно, если речь идёт об анализе русской литературы, так и пишут: popadantsy. Хотя, конечно, первым попаданцем-прогрессором был Марк-Твеновский «Янки из Коннектикута» -- сонмы, легионы русских попаданцев суровы и мрачны, как та волна ресентимента и реваншизма, которая выкликает этих духов (или даже духОв) из хтонических глубин. Критики отмечают безраздельное преобладание крайне правой идеологии у авторов, героев и читателей подобной литературы: если в этих книгах и славят прогресс — то сугубо технологический, лучше всего оружейный. Даже если такой попаданец раскрывает перед Грозным чертежи Т-34 или АКМ, то уже перед Сталиным вряд ли он выложит секреты геномного редактирования — бо изобрели его проклятые буржуины, и для его внедрения надо гнать взашей банду Лысенко, которой Великий Вождь благоволил (но ведь и ядерное оружие изобрели тоже буржуины!).

И тут — сюрприз, сюрприз — у Волховского попаданцем становится… либерал, адвокат, в довоенной Путинской РФ защищавший политзеков. (Уже на этом месте, разочарованные и злые, встают и идут восвояси тёмные сонмы и легионы соответствующих читателей). Но для тех, кто пока не разочарован — поясним, что вселяется этот адвокат в тело тринадцатилетнего Александра Александровича, ещё даже не цесаревича, а только великого князя, потому что цесаревичем в то время (спустя несколько лет после окончания Крымской войны) являлся его старший брат Николай Александрович — Никса, в реальном мире умерший от костного туберкулёза спустя несколько лет.

И занимается протагонист отнюдь не организацией реванша за Крымскую войну, а одновременно технологическим и социальным прогрессом. Телефон, радио, антибиотики, антисептика, общение с Ленцем, Якоби, Пироговым, Склифосовским, Достоевским, Тютчевым, его дочерью-фрейлиной… Создание и клинтрайалы лекарства против туберкулёза и пневмонии — и попытки обезвредить и направить в полезное русло тех радикалов, которые в реальном мире в конце концов убили царя-реформатора Александра II. 

Хотя традиционно попаданчество — жанр с обилием условностей, наиболее ходульных «роялей в кустах» автор счастливо избежал. Наиболее вопиющей нереалистичной условностью в подобных романах является «лёгкость необыкновенная», с которой главные герои понимают и принимают новую обстановку и новую личность, в которую они мистическим образом попали! Вот уж неубедительно! Если бы это случилось с психически нормальным человеком, как заметил ещё Юрий Нестеренко в «Чёрной топи» (2000) — то попаданец последовательно считал бы, руководствуясь бритвой Оккама, сначала розыгрышем, затем злоумышленным заговором, и наконец, сумасшествием, его поразившим. Осознание героя, что он не тронулся рассудком, было бы трудным и болезненным. И у автора это так!

Если «рояли в кустах» и есть — то совсем маленькие, такие, как незаконченное физическое образование у будущего адвоката, но если учесть, что учился он в девяностые, когда на юристов был куда больший спрос чем на физиков, так что многие меняли специальность. В результате протагонист в инженерных вещах разбирается куда лучше, чем в медицинских, и поиски антибиотика против туберкулёза превращаются в тот ещё детектив и квест в мире, лишённом интернета и википедии. Читатель вслед за героем узнаёт, что пенициллин против туберкулёза не помогает, и нужно искать средство на основе не грибов, а бактерий, хотя они ложно именуются актиномицетами (а надо было бы назвать актинобактериями).

Автор действительно перелопатил очень много источников по истории быта, нравов, техники и медицины середины XIX века — в результате чего получилась настоящая добротная энциклопедия русской жизни. Подробности соблюдены даже в деталях старообрядческих молитв и служб на Рогожке — в эпоху опечатанных алтарей. Как вести себя в свете, сколько раз с кем можно танцевать, и кому наносить визиты после слишком большого числа танцев с одной и той же девицей — это тоже в романе есть. Что кушали политзеки в Алексеевском равелине Петропавловки — тоже.

А описания инженерных, айтишных и медицинских технологий напоминают, как уже замечали миноги, старых добрых Жюля Верна и Марка Твена: викторианское просвещение требует викторианской основательности. И если Жюль Верн намеренно исказил процесс получения нитроглицерина, чтобы не писать учебника для бомбистов — то у автора даже таких искажений нету.

Теперь о недостатках. Кроме идейной неприемлемости для многих, если не для большинства, любителей «попаданческого» жанра — читатель не найдёт в огромном, но до сих пор не далеко не завершённом цикле никакого экшена, боёвки, стрельбы, и т. п. Шесть книг описывают события трёх лет — неспешно, дотошно, но любителям динамичных сюжетов лучше за такое произведение не садиться.

Но как утешение, подающее надежду в нашем безумном мире, в который мы все попали, против своей воли в подавляющем большинстве — книгу стоит прочитать. До финала очень далеко, и каков он будет — этого, кажется, не знает даже автор".

Отсюда: https://author.today/review/621301

Ну, где ж я вам экшен-то возьму до Польского восстания?

Первый том здесь: https://author.today/reader/172049