"Предложение и объяснение". Отрывок к флэшмобу "В самое сердце" с иллюстрацией.

Что-то давно я ничего не писала у себя в блоге. Но тут подвернулся чудный флешмоб от Ирины Фидар, в котором грех не поучаствовать. Флешмоб заявлен так: "Предлагаю поделиться отрывками из ваших творений, которые заставят глаза намокнуть от слёз".

А тут еще на удивление Шедеврум не подкачал и сгенерировал почти идеальную иллюстрацию - чуть промахнулся в эпохе, но в данном случае даже мелочь - к отрывку, где происходит объяснение между героиней Мари Эме де Роан-Монбазон и посватавшимся к ней герцогом де Люином, фаворитом короля Людовика XIII. На браке с которым настаивает ее отец. Вначале иллюстрация:

Ну и само объяснение из романа "Мари и Оливье":

Последующие дни показались Мари невыносимыми. Будь ее воля, она бы уехала прямо сейчас, хоть и не представляла, где взять денег на дорогу. Да и отправляться в путь в сопровождении только горничной было страшно. Но то, какими будут ее дальнейшие шаги, зависело от окончательного ответа Людовика. Пока Мари старалась об этом не думать, а уделить все внимание королеве, глубоко задетой письмом мужа. Анна много плакала и пребывала в скверном настроении, то и дело срываясь на окружении. В одном королева была непреклонна: она не признавала вины в случившемся ни за собой, ни за подругами и не была намерена мириться с постигшей их немилостью.       

В один из последних мартовских вечеров Ля Порт незаметно передал Мари записку, тихо шепнув: «От герцога де Люина». Это было совсем неожиданно: перед началом кампании Людовик произвел герцога в коннетабли, и тому следовало неотступно находиться при возглавляемой им армии. Мари улучила момент, чтобы развернуть записку, не привлекая внимания, и прочла:       

«Мадемуазель, мне необходимо увидеться с Вами, как только Вы освободитесь после отхода Ее Величества ко сну. Я буду ждать в галерее, куда выходят Ваши апартаменты. Постарайтесь присоединиться ко мне так, чтобы Вас не видели. Никто не должен знать, что я в Лувре, прежде, чем мы поговорим».       

Мари прикрыла глаза и сделала медленный вдох. Ей действительно следовало поговорить с герцогом. То, что он приехал, даже к лучшему.       

Когда Анна уснула, Мари поднялась из спальни королевы к себе. Села в кресло, не раздеваясь, и некоторое время нетерпеливо прислушивалась к звукам во дворце. Мари давно запретила горничной затягивать на себе корсет. Но, несмотря на это, к концу дня жесткая конструкция вкупе с тяжелым платьем ее утомляла. Сейчас ей больше всего хотелось поскорее освободиться от этого панциря, который вызывал сильную ломоту в спине, отдающую во всем теле, юркнуть в мягкую постель и забыться сном. Вместо этого приходилось терпеть неудобства, ожидая, пока в Лувре уснут.

Наконец она перестала различать какие-либо звуки, подошла к двери и приоткрыла. Снова чутко прислушалась и, убедившись, что путь свободен, выскользнула за порог. Догорающие факелы слабо освещали галерею. В свете одного из них вырисовывалась мужская тень. Мари остановилась, опасаясь подвоха, не зная, как убедиться, что это тот, кто ей нужен. Заметив ее нерешительность, мужчина отделился от колонны и стал так, чтобы свет упал ему на лицо. Мари облегченно вздохнула, узнав герцога, и подошла.       

– Благодарю, мадемуазель, что откликнулись на мою просьбу, – с поклоном в полголоса поблагодарил Люин и жестом указал на скамью в нише, возле которой стоял: 

– Прошу вас…       

Мари села, герцог остался стоять.       

– Мне стоило большого труда убедить Людовика отправить гонцом меня. Ее величество должна получить ответ короля не позднее утра. Но я ехал так быстро, как только мог, и мне удалось прибыть в Лувр нынче вечером. Увы, Людовик остался глух к мольбам супруги. Я хотел сообщить вам об этом первой, чтобы иметь возможность предложить выход из положения. Заклинаю, выслушайте!       

Мари склонила голову и принялась машинально разглаживать складки на юбке. Ее руки нервно дрожали, и молодая женщина пыталась их чем-то занять, чтобы заставить эту дрожь утихнуть. Волнение последних дней не отпускало, и Мари не чувствовала облегчения, даже услышав то, на что в тайне надеялась. Ее мысли сбивались: «Значит отставка! Для Анны это станет ударом… И отец страшно разгневается… Впрочем, обо всем можно подумать после, сейчас нужно объясниться с герцогом. Я должна ему, наконец, ответить!» Мари с печальной улыбкой взглянула на Люина и сказала:  

– Я слушаю, сударь.       

– Мари… – начал герцог, и молодая женщина резко вздрогнула: впервые со времени их знакомства Люин обратился к ней по имени. Она поняла, что сейчас последует.       

– Мари! Вам давно известны мои чувства к вам. Они прежние. Я обещал вам подождать ответа до вашего шестнадцатилетия в декабре. Но времени у нас больше нет. Существует только один способ позволить вам избежать немилости – заключить наш союз без промедления. Его величество ко мне благоволит и не станет отлучать от двора мою жену. Если вы согласны, я тотчас напишу вашему отцу, чтобы официально просить вашей руки. У вас будет все: положение, богатство, блеск… С той же стороной брака, которая в силу возраста, вероятно, вас страшит, я не стану вас торопить.       

Мари слушала, не проронив ни слова, и все так же теребила ткань своего платья.       

– Пожалуйста, не молчите! – герцог опустился на одно колено.       

Мари быстро закрыла лицо ладонями и отчаянно затрясла головой. Люин вызывал в ней неподдельную приязнь. В иной жизни она, возможно, приняла бы его предложение и даже была с ним счастлива. Но у нее уже есть муж, клятвы, принесенные ему, нерушимы, и у них будет ребенок. Мари так же быстро отняла руки, сцепила пальцы, зажмурилась, как перед прыжком с обрыва, и выдохнула:       

– Сударь, это невозможно! Встаньте… Я вам признательна, что не отвернулись от меня в моей опале, протянув руку помощи. Вы оказали мне огромную честь вашим предложением, но принять его я не могу. Как не могу ответить вам взаимностью.       

– Но почему?!       

– Не спрашивайте, Шарль, не мучьте себя и меня! Встаньте…       

– Как странно, – усмехнулся через силу герцог, поднимаясь. Он тяжело прислонился спиной к колонне, словно искал опору. – Делая вам предложение, я назвал вас по имени. А теперь слышу из ваших уст свое и вместо счастья испытываю чувство, близкое к безысходности. Ваше сердце принадлежит другому, я прав?       

Мари обратила на герцога взгляд, исполненный отчаянной мольбы. Люин встретился с ней глазами и отрешенно констатировал:       

– Я прав. Не тревожьтесь, я не стану допытываться. Это ничего не изменит. Предположим, я узнаю, кто мой счастливый соперник, и даже убью его на дуэли… Это может принести мне видимость удовлетворения. Но вряд ли заставит вас меня полюбить. К тому же, вы ничего мне не обещали. Потому не будем об этом, – герцог сделал нетерпеливый жест, словно хотел стереть что-то в воздухе. И продолжил уже обыденным тоном: 

– Что вы намерены делать?       

– Единственное, что мне остается сейчас – уехать в поместье отца близ Тура и ждать его возвращения, – Мари обхватила себя руками, ее бил озноб. Герцог сделал мимолетное движение – и что-то мягкое и тяжелое обволокло ее спину и плечи. Она в удивлении подняла глаза и вымолвила: 

– Спасибо.       

– Пустое! Этот разговор мучителен для нас обоих. Не будем его затягивать, тратя время на мелочи. Давайте о деле. У вас есть средства на дорогу?       

Мари отрицательно покачала головой.       

– Так я и думал. Я дам коней и сопровождение.       

– Я не могу принять!       

– Прошу, не отказывайте мне хоть в этой малости! Как другу… И, если измените решение, знайте, я все еще жду. Ни слова больше! Ступайте. В этот час галереи Лувра небезопасны, я хочу убедиться, что вы благополучно вернулись к себе.

Мари спешно поднялась, оставив плащ герцога лежать на скамье темной массой. Перед тем, как войти в свои покои, она обернулась, но вновь смогла разглядеть лишь черную безликую тень.

***

Как-то так... А почему так, объясняется в этом отрывке. Частично.))