Батальная сцена - флешмоб

Флешмоб от Софьи Нестеровой: https://author.today/post/621474
Когда войска Чу пошли в атаку против полумиллиона циньцев, их было все те же пятьдесят тысяч, а вовсе не сто тысяч, потому что ни одна из армий союзников не двинулась с места.
Стояла армия Дай, стояли силы царства Янь, и силы царства Ци, которые снова бросили Чу в решающий момент.
Только чусцы, голодные и озверелые, как гончие на кабана, каждый день бросались на укрепления врага.
Переправившись через Желтую реку, Сян Юй приказал разбить лодки и выкинуть провизию, чтобы солдаты знали, что пути назад для них нет. На всякий случай, он сжег все прибрежные деревни, где можно было найти пропитание. Через две недели солдаты Чу готовы были сожрать циньцев живьем. Солдаты Циня в это время тоже голодали - потому что Сян Юй послал людей атаковать дорогу, по которой Цинь возил провизию, и прервал им снабжение. Солдаты Чжао, которые сидели в осаде, - те уже давно не ели ничего кроме тараканов.
Все были голодные, злые, с горящими глазами, и ненавидели друг друга.
В первую голову все ненавидели Сян Юя.
Барабаны били беспрестанно. Они гремели над равниной, как будто раскаты грома. Они посылали войска в атаку.
Земля вокруг осажденного Цзюйлу была вытоптана и полита кровью.
Каждый солдат Чу был храбрец, каждый стоил десяти врагов, волосы у них стояли дыбом от гнева. Когда они поднимали щиты, заслоняясь от стрел, казалось, что вырастает крепостная стена. Когда они бросались на врага, земля дрожала под ними.
Войска Циня стойко держали оборону, все 400 000 человек против 50 000.
Снова начали бить барабаны.
Послышался лязг мечей, когда их вынимают из ножен.
Стрелы закрыли небо.
Чусцы бросились на врагов, как будто темный прилив затопил долину.
Волны фигур в пластинчатых доспехах и зеленых рубашках вздымались и опадали, ударяясь в земляные валы, воздвигнутые противником.

Над людьми, лошадьми и колесницами взмыл, как птица, гнедой жеребец с белой отметиной на крупе. Он летел между небом и землей, заслонив солнце своим могучим телом. Он приземлился прямо на вершину насыпи, разнеся в щепки частокол и раздавив огромными копытами нескольких циньских солдат. В руке у всадника было копье гэ длиной больше чши (3, 5 метра). Одним движением он сносил с ног десяток врагов. Защитники укреплений летели с насыпи во все стороны.И всадник, и конь рычали, как дикие звери. Глаза их горели красным огнем, а ноздри раздувались. И свои, и чужие - все в страхе разбегались от них. Циньские стрелы торчали из плечей и спины героя, но он, не заботясь об этом, продолжал крушить врагов.
В брешь, пробитую Сян Юем, хлынули чуские бойцы, и на валу завязался бой.
Солнце уже садилось, когда зазвенели гонги, сигналя отступление. Их звон был погребальным по тысячам солдат. Темный прилив отхлынул, оставляя на земле тела убитых.
Восьмая по счету атака была отбита циньскими войсками.
Сян Юй спешился в чуском лагере и скинул на землю порубленный окровавленный доспех. Его глаза встретились со злорадным взглядом пустых глазниц Сун И, голова которого торчала на ивовом колу.
Сян Юй ударом кулака сломал кол, толщиной равный руке взрослого человека, и наподдал ногой по упавшей на землю голове. Сун И поплатился за сегодняшнюю военную неудачу молодого гуаньцзюня, хотя он даже не ухмылялся, просто его рот истлел и расползся!
Сян Юй кишками чувствовал, что чусцам не хватает совсем немного до победы. Еще малая толика - и враг прогнулся бы. Он, как зверь, чуял запах нарастающего страха, исходивший от циньской армии.
Сян Юй упрямо нагнул голову и суженными глазами посмотрел в темноту, на северо-запад, в сторону циньских позиций.
Князья трех царств с безопасного расстояния наблюдали, как армия Чу терпит одну неудачу за другой, и радовались, что не стали ввязываться в безнадежное предприятие.
Девятая атака принесла победу.
В эпоху Тан о Сян Юе сложили такие стихи:
Победа и поражение приходят к солдату, откуда не ждал,
Настоящий мужчина молча сносит стыд и хулу.
Сынам Цзяндуна*[] мужества не занимать,
Соберет силы и вернется, как вихрь,
никому не известен исход.*[]
Каторжная армия Лишань, которой командовал бывший сборщик налогов Чжан Хань, бросила свои позиции и отступила за реку Чжан.
Князья китайских царств не поверили своим глазам.
Осажденные в Цзюйлу тоже не поверили своим глазам.
Циньский генерал Ван Ли, командующий армией Великой Стены - он тоже очень удивился и не поверил своим глазам.
Теперь его армия Великой Стены осталась одна против армии Чу.

Генерал Ван Ли был уверен, что армия Лишань с легкостью покончит с войсками Чу, слишком велика была разница в их силе. Надо сказать, что за спиной у армии Великой Стены находились позиции армий Янь и Ци, которые вели себя очень странно. Они торчали на месте и наблюдали, как чусцы на последнем издыхании атакуют Цинь. Было понятно, что Янь и Ци что-то замышляют.Вот почему армия Великой Стены тоже стояла на месте - из опасения, что, как только они двинутся, Янь и Ци ударят им в тыл.
В это же время, оставленный без поддержки второй циньский генерал Чжан Хань начал подозревать, что его предали. Уже не первый раз его лишали подкрепления, так же было и во время боев с Сян Ляном. Чжан Хань был человек прямой, из тех, про которых говорят, что он предан не императору, а государству. У таких людей при дворе всегда много недоброжелателей.
Чжан Хань заподозрил, что его, вместе с его двумястами тысячами каторжников, хотят уничтожить руками чусцев. Не дожидаясь, пока такое произойдет, Чжан Хань приказал отступление.
Наконец, настал момент для осуществления плана Сян-гуаньцзюня, и войска Ци, наконец, оказались с безвыходном положении, зажатые между армиями Чу, Чжао, Яня и Ци.
Вот только они не оказались ни в каком безвыходном положении, потому что князья опять решили, что перевес Циня слишком велик и связываться с ним опасно.
Чу снова остался один-на-один с Цинем, но на этот раз двести тысяч армии Великой стены были ветеранами с северной границы, а не полудохлыми каторжниками армии Лишань, и командовал ими генерал из клана Ван, дед которого, генерал Ван Цзиень , пятнадцать лет назад разгромил силы Чу, подчинил царство Циню и убил генерала Сян Иеня, деда Сян Юя.
Что до чусцев, из пятидесяти тысяч на ногах оставалась едва ли половина, голодные и израненные.
Армия Великой Стены стояла на севере от расположения Чу. Они готовились к решающему наступлению, чтобы покончить с Чу раз и навсегда. Когда никто не ожидал, забили циньские барабаны, но их гром доносился не с севера, а с юга!
С той стороны к чуским позициям, в походном порядке, приближалась огромная армия с черными зубчатыми знаменами, письмена на которых были замазаны грязью, чтобы скрыть символ 秦 "Цинь".*[] Чусцы поняли, что пришел их последний час, но из рядов с черными знаменами прискакал гонец, который сообщил, что командующий армией Лишань генерал Чжан Хань пришел и хочет присягнуть Сян Юю со всеми войсками.
Чжан Хань перешел к Сян Юю, потому что он испугался, что в Цине его казнят при любом исходе - и в случае поражения, и в случае победы. Еще он боялся, что Ван Ли был послан, чтобы разделаться с ним и не дать вернуться в Цинь.
Когда на армию Великой Стены пошли Чу и Лишань, а осажденные чжаосцы из Цзюйлу помогали им по мере сил, владетельные князья поняли свою злую судьбу и поспешили поднять войска. Как ни страшен был Цинь, Сян Юй был еще страшнее. Если они сейчас не поддержат Сян Юя, не хотелось даже думать, что он с ними сделает, после того, как разобьет армию Великой Стены.
Половина армии Великой Стены была уничтожена, а половина сдалась в плен. Генерала Ван Ли Сян Юй казнил собственноручно, отомстив за унижение Чу и смерть своих родственников.
Это был день, когда Сяны сломали хребет Циню. Два непоправимых поражения потерпел Цинь: первое - от Сян Ляна, второе - от его племянника Сян Юя. Так закончилась эпоха могущества Циня, триста лет покорявшего одно китайское царство за другим.
Все чжухоу (владетельные князья) и гуны вынуждены были признать главенство Сянов. Все китайские войска присягнули Сян Юю, а их генералы ползли к нему на коленях в знак покорности.
- Вот только жаль, что плодами таких великих побед воспользуется другой человек, - сказал старый книжник Фань Цзэн, советник и второй отец Сян Юя.