Ангелов мы видели? Смотрим эльфов. Выбираем.

В качестве эльфа Мари Эме де Роан-Монбазон. Больше известная, как герцогиня де Шеврез. Она же Мари Мишон, "кузина-белошвейка из Тура". А эльфом ее увидел главный герой романа "Мари и Оливье". В этой Главе 3. Шевалье:

Шевалье занял место недалеко от входа, в стороне от толпы, чтобы побыть наедине с Господом. И когда после утренней мессы наступило время крестного хода, он одним из первых оказался на улице, где стал ждать выхода процессии.

Вот из дверей храма показался священник в праздничной белой сутане с распятием в руках. За ним на специальных носилках вынесли статую Девы Марии, утопающую в цветах. По обе стороны от нее по ступеням спускались молодые девушки. В белых платьях и венках на голове, в которые были вплетены голубые цветы, они напомнили Оливье сказочных эльфов, которые часто присутствовали в рассказах его кормилицы.       

Одна из девушек прошла совсем близко от шевалье, который отметил про себя ее красоту и грациозность, и, захватив в корзине пригоршню лепестков, сделала взмах маленькой, изящной, словно фарфоровой рукой. При этом она едва не коснулась руки молодого человека. Лепестки закружились вокруг него красно-бело-розовым дождем и плавно осели на мостовую к ногам. Сам не понимая зачем, Оливье наклонился и поднял что-то с земли, а когда выпрямился, девушки не было видно, словно она и впрямь была эфемерным видением. Мимо него уже шествовал епископ под роскошным балдахином в сопровождении целого кортежа из духовенства и монахинь. Оливье задумчиво смотрел на свою руку: в ней был не лепесток, а алый розовый бутон. Вероятно, накануне девушка пропустила его и, вместо того, чтобы оборвать с него лепестки, бросила в свою корзину целиком. Шевалье машинально положил бутон в рукава камзола.

И в этой Главе 4. Благодарность:

Оливье обернулся к девушке, по-прежнему стоящей у него за спиной, и снял шляпу. Теперь он смог рассмотреть ее чуть получше, не позволяя себе, однако, разглядывать ее слишком уж откровенно. Она не выглядела излишне испуганной. Светлые локоны, казавшиеся чуть золотистыми в лучах предзакатного солнца, собраны сзади в простой пучок, открытый прямой взгляд, длинные пушистые ресницы. Действительно, настоящий маленький эльф…       

– Мадемуазель, что вы делаете здесь одна без сопровождения? Порт – не место для прогулок молоденьких девушек. Страшно вообразить, что могло случиться, не успей я вмешаться…       

– Но ведь вы же успели!       

Ну и как на это возражать? Впрочем, выслушивать нравоучения от своего спасителя девушка явно не собиралась.    

– Я не поблагодарила вас, сударь, – сказала она и, прежде чем Оливье успел произнести в ответ подходящую к случаю формулу вежливости, сделала быстрый шаг к нему, приподнялась на цыпочки и без тени смущения запечатлела поцелуй у него на щеке.       

Это было так не похоже на манеры всех чопорных красоток, которых ему приходилось встречать на приемах в светских салонах. И уж тем более это не походило на поведение городских мещаночек, с которыми ему случалось проводить свободное от службы время, но которые прекрасно осознавали разделяющую их сословную пропасть. И в этом было столько очаровательной непосредственности уже не ребенка, но юной женщины, еще не осознающей всю силу власти, которую ее природные данные могут ей дать над умами и сердцами мужчин, что после секундного замешательства, вскинувший было удивленно бровь Оливье, не выдержал и рассмеялся.       

– Вы поступаете так со всеми незнакомыми мужчинами, мадемуазель? – спросил он сквозь смех.       

– Нет. Только с теми, кто мне симпатичен. А таких мало, – заявила «непосредственность» и добавила назидательно, – кроме того, вам следовало бы знать, что в женских монастырях мужчин вообще немного!

Помогите автору определиться. 

Вот с главным героем беда. Он не получается от слова совсем.