Два способа согреться

***

Мы с Эмилем тоже подошли к краю. Должно быть, когда-то тут действительно тек ручей. Возможно, бурный и чистый, но теперь он стал болотом с камышом и лягушками, через которое с трудом пробивался неширокий ручеек. Зловоние совершенно определенно указывало на то, что все тюремные нечистоты сливают прямиком сюда.

Ров, а точнее, грязная канава, только внешне не представлял собой надежной защиты. Кто отважиться лезть вброд, чтобы оказаться по пояс в тюремных экскрементах?

Мы осторожно продолжили путь по тропинке, надеясь найти хоть что-нибудь полезное. Увы, мы шли и шли, а ничего не менялось. Разве что небо стало светлее, луна ярче, и теперь можно было рассмотреть на крепостной стене крохотные окна, забранные толстыми решетками.

Я чувствовала, что Эмиль исполнился хладнокровного упорства, и что Ричка сдает. Ее отвращал запах и колотило от холода.

— Я очень замерзла, — наконец, призналась она. — Эм! Давай хоть костер запалим. Есть у тебя спички? 

Эмиль раздосадовано обернулся. Может, он и жалел, что взял нас собой, что не остановил нас тогда, когда мы побежали за ним. Да, Эмиль крикнул: «Останьтесь в „Куке“!» Мы его не послушались, а он больше не настаивал.

С другой стороны, одному ему было бы куда хуже. Не зря дедушка Феодор сказал тогда: «Без женской похвалы любой подвиг мужчины бессмыслен». Так и было. Конечно, мы доставляли Эмилю проблемы, но еще мы его вдохновляли. И теперь он строго посмотрел на Ричку сверху вниз и совершенно серьезно предложил:

— Поприседай. Раз двадцать, и согреешься. — А потом подтянул на коленях штаны и честно присел перед нами тридцать раз.

— Ты совсем, что ли? — Ричка аж руки в бока воткнула от возмущения. — Цирк какой-то!

— А что такого? — поднял брови Эмиль. — Я согрелся. Я бы предложил тебе куртку, будь у меня куртка. А так... Дед подарил мне свое трофейное кресало. Сегодня. После концерта. Но оно осталось во внутреннем кармане фрака. А фрак — в «Куке». Так что я предлагаю тебе единственный и вполне действенный способ...

— Не единственный. — Ричка поджала синие губы и решительно отобрала у Эмиля бутылку с ромом.

Она попыталась вытащить пробку. Не тут-то было. Пробка сидела намертво. Ричка уперла большую бутылку в землю, и, зажав ее между нарядных туфелек, постаралась подцепить пробку ногтями.

Эмиль поглядел на меня и понял, что я тоже не стану приседать двадцать раз. Он глубоко вздохнул, взял у Рички бутылку и в два счета откупорил ее при помощи железной пряжки.

— По одному глотку! — строго сказал он. — Только пьяных девочек мне сегодня не хватало...

Мы честно выпили по глотку. Потом еще по одному. Ром обжег все: рот, горло, сердце и душу. Ударил в лицо краской, расслабил плечи и прогнал страх. Стало легко. Ричка хлебнула еще, и я тоже потянулась за добавкой.

— Хватит. — Эмиль забрал у Рички бутылку. — Я сказал: по глотку. По одному!

— Ну очуметь не встать! Какие мы строгие! — так обиженно, точно ее унизили, вспыхнула Ричка. — Помнится, когда мы познакомились, Эрик сказал, что ты зануда. Так вот, он был слишком мягок в оценке! Ты не зануда — ты чистоплюй!

— Не отрицаю, — хмуро буркнул Эмиль и двинулся дальше. — Но ром ты больше не получишь.

("Белая Гильдия" эпизод из 16ой главы)