Хроника интересного времени

Еще один интересный отклик на мой роман «Милость Господня». Написал эту рецензию известный критик Василий Владимирский, и, на мой взгляд, любопытна она не только характеристикой моего романа, но также – точной и яркой характеристикой той эпохи, в которой мы пребываем. 

ХРОНИКИ ИНТЕРЕСНОГО ВРЕМЕНИ

О фантастическом романе Андрея Столярова «Милость Господня»

Есть в фантастической литературе такой поджанр — апокалиптика, посвященный перманентному концу света, нескончаемой катастрофе вселенских масштабов. Писатель Андрей Столяров работает в нем давно и с большим успехом. О его новой книге «Милость Господня», включенной в издательскую серию «Интересное время», читайте в материале Василия Владимирского.

Все мы начиная с 24 февраля 2022 года оказались перед лицом наступающего варварства, насилия и лжи. В этой ситуации чрезвычайно важно сохранить хотя бы остатки культуры и поддержать ценности гуманизма — в том числе ради будущего России. Поэтому редакция «Горького» продолжит говорить о книгах, напоминая нашим читателям, что в мире остается место мысли и вымыслу.

***

Андрей Столяров. Милость Господня: роман. М.: Время, 2024

Апокалипсис начнется не с огненного дождя, не с цунами, чудовищного землетрясения или железной саранчи, выходящей из дыма. Не с цепочки аварий на ядерных электростанциях, не с эпидемии «обезьяньего гриппа» или обмена баллистическими ракетами между сверхдержавами. Он начнется со «сбычи мечт», с массового и повсеместного исполнения желаний. С чудесного исцеления неизлечимо больных, с прекращения вооруженных конфликтов по всему миру, воскрешения дорогих усопших — иными словами, с того, что Небесами будут наконец услышаны горячие, страстные, искренние молитвы, от всей души обращенные к Господу (вернее, к богам всех конфессий и пантеонов), и благодать щедро прольется на грешную землю. Так почему же пылают американские мегаполисы, почему гнилыми клочьями расползается государство Московское, а Китай возвращается в эпоху Сражающихся Царств?

Апокалиптические, неблагополучные, охваченные онтологической смутой миры прекрасно удавались Андрею Столярову еще тогда, когда он только пробовал свои силы в ленинградском семинаре молодых фантастов под руководством Бориса Стругацкого. Этот нетипичный для СССР подход привлекал и шокировал уже в первой полноценной книге писателя, сборнике «Изгнание беса» (1989), а «Монахи под луной», «Сад и Канал» и т. д. лишь укрепили репутацию автора.

Тема жизни — человека, общества и мира — как одной непрерывной катастрофы всегда оставалась важной составляющей если не авторской философии, то художественной эстетики Столярова. В его книгах чудовищное, кошмарное, нечеловеческое проглядывает сквозь прорехи в облаках, сочится изо всех пор реальности, инфернальными отблесками адского пламени подсвечивает детали повседневного быта. Эта катастрофа тянется с начала времен, с момента Большого взрыва или Божьего творения, но иногда вступает в более острую фазу. Автор не верит, что достаточно осмыслить травмы, отрефлексировать их причины — и можно все исправить, без проблем жить дальше. Из преисподней нет выхода: слишком глубокие раны наносит жизнь, «слишком много боли» — эта фраза рефреном повторялась еще в повести Столярова «Третий Вавилон», изданной в 1988 году.

«Милость Господня» — в некотором роде возвращение к истокам, хотя, справедливости ради, от апокалиптической темы и от эстетики «перманентного конца света» автор никогда далеко и не отходил. Персонажи его новой книги живут в спутанной, фрагментированной реальности, щедро нашпигованной фольклорными архетипами и религиозными символами, в мире, где отказали глобальные компьютерные сети и крупные электростанции, без видимых причин заглохли сверхзвуковые двигатели и искусственные спутники на орбите, зато из недр коллективного бессознательного на поверхность поднялось нечто иное, древнее, косматое, хтоническое. Они пытаются уцелеть в мире Жеводанского зверя и Летающего макаронного монстра, где железный чертополох за ночь прорастает на пустырях, кровавый дождь льется с небес, зомби выедают целые столичные кварталы, а по опустевшим деревням рыщут голодные демоны и расцветают изуверские культы. Здесь кипит бесконечная, свирепая, нечеловеческая война всех против всех: молитвы против заговоров, чары против волшбы, пророки против святых, Бафомет против стихийных духов, вера против веры — и конца-краю не видно этому адскому карнавалу.

Иван, главный герой «Милости Господней», проходит путь от безымянного найденыша, подброшенного под стены монастыря, до одного из самых влиятельных людей в стране, личного молитвенника Патриарха, — но не стремится к персональной власти и мирским благам. На его счету несколько задокументированных чудес, но он не претендует на роль избранного, нового Мессии, одного из десятков тысяч, бодро проповедующих на каждом углу и легким движением руки превращающих воду в вино. Он способен на решительные поступки, иначе просто не выжил бы, — но, когда обстоятельства это позволяют, предпочитает оставаться наблюдателем, следовать за течением.

«Не бойтесь тюрьмы, не бойтесь сумы, / Не бойтесь мора и глада, / А бойтесь единственно только того, / Кто скажет: „Я знаю, как надо!“» — пел в допотопные времена Александр Галич. Иван не знает — как надо, ему органически чуждо чувство собственной непогрешимости, и этим он отличается от подавляющего большинства людей, которые его окружают. «Ну какой из меня пророк... Пророк — пророчит, возвещает, что идет новый мир. Рай земной обещает, молочные реки, кисельные берега... А что у меня? Ничего! Плыву по жизни, как щепка — куда волны несут». Он лишен эгоистических амбиций, а чтобы сохранить крупицы нерассуждающей веры, слишком много знает об этом мире, и единственное, чего по-настоящему желает горячо и страстно, — чтобы кровавая кутерьма наконец закончилась. Не удержусь, приведу очевидную литературную параллель — слова из знаменитого диалога между землянином Антоном-Руматой и средневековым книжником Будахом из повести Стругацких «Трудно быть богом»: «Господи, сотри нас с лица земли и создай заново более совершенными... или еще лучше, оставь нас и дай нам идти своей дорогой». Примерно о том же мечтает Иван — но везет ему чуть больше, чем Будаху.

«Милость Господня» — возвращение к истокам не только в сюжетном плане. Это жесткая, подтянутая, ритмичная проза, которая когда-то так нравилась Борису Стругацкому: ни грамма лишнего жира, ни единой бессмысленной словесной завитушки. Почти все время персонажи романа или находятся в движении — бегут, летят, едут, — или пребывают в ожидании принципиально важных решений, событий, которые радикально изменят их жизнь и судьбу. Андрей Столяров ни на секунду не дает читателям расслабиться, отвлечься, потерять концентрацию. Глобальное сопрягается с частным на нескольких уровнях, эпизоды из жизни главного героя чередуются с сухими, подчеркнуто наукообразными фрагментами из псевдопублицистической «Хроники Смуты Земной» (намек на авторство этих хроник можно найти в последней главе романа). Не самое простое чтение, но во внутренней динамике ему не откажешь — сочетание, которое встречается в жанровой литературе реже, чем хотелось бы.

Символично, что этот роман вышел в книжной серии «Интересное время». Есть такое проклятие, которое приписывают древним китайцам: «Чтоб ты жил в эпоху перемен!». В другой, менее распространенной версии оно звучит еще ироничнее: «Чтоб ты жил в интересное время!». Понятно, что не автор выбирал название серии, но совпадение получилось идеальное.

Писатель Столяров как бы намекает: бывают времена и повеселее нашего, дорогие читатели, это еще не предел, нечего сопли распускать.

Большой оптимист Андрей Михайлович, что тут скажешь.