Генри Каттнер - 110
Автор: Аврыло Селянинович7 апреля 1915 года в Лос-Анджелесе родился на свет человек, проживший совсем недолго, всего-то 43 года. Но успевший за этот недолгий срок стать одним из фундаментальных столпов современной фантастики. Если не всё, то очень и очень многое в ней уходит к автору, придумавшему Хогбенов и Гэллэгера, оживившему довольно скучный на тот момент фантастический пейзаж юмором, достойным О. Генри и Джерома. Автору, чьи произведения и сегодня читаются абсолютно современно, не утратив ни грамма актуальности.
Звали этого человека Генри Каттнер.
Впрочем, писатель Генри Каттнер (он же Лоуренс О’Доннелл, он же Кейт Хаммонд, он же Льюис Пэджет, он же Гоша, он же Гога…) выглядел немного иначе.
Вот так.
Или вот так.
Слово Сергею Бережному:
Они впервые увидели друг друга только в 1938 году, через несколько месяцев после того, как «Weird Tales» напечатал их совместный рассказ «В поисках Звездного Камня» (соавторы писали его, обмениваясь фрагментами текста по почте). Шедевром этот рассказ не был, однако определенное влияние на развитие фантастики все-таки оказал — причем совершенно неожиданное. Герой рассказа пел песню, которая заканчивалась так:
...Пройдя сквозь тьму навстречу смерти,
Мы в битвах грозных полегли,
Но видели мы в миг последний
Холмы зеленые Земли...
Через несколько лет последняя строчка была вложена Робертом Хайнлайном в уста Слепого Барда Космоса и навеки стала классикой.
Наверное, это был Знак.
Кэтрин, в общем, в деньгах не нуждалась, но Генри должен был зарабатывать на хлеб насущный в поте лица своего. «Weird Tales» публиковал рассказы Каттнера часто, но гонораров на жизнь не хватало. Писать научную фантастику Генри опасался. Образования у него не было, и он не без оснований полагал, что в литературе технических идей ему делать, по большому счету, нечего. Оставались бульварные жанры. В конце тридцатых в США развелось множество журнальчиков, которые печатали «грязные» детективы и сексуально-мистические рассказы. Каттнер штамповал их буквально пачками и публиковал где ни попадя — как под своим именем, так и под псевдонимами (многие из которых уже никогда не будут раскрыты). Так ему удавалось удерживаться на плаву.
Но заплатить за это пришлось репутацией. Горькая слава литературного поденщика и автора «порнухи» прочно прилипла к его имени. Однажды Каттнеру удалось пристроить пару «левых» повестей в НФ-журнал «Marvel Science Stories», но это привело почти к катастрофе — на редакцию посыпались протесты читателей и Каттнер стал для мира фантастики чуть ли не изгоем...
Впрочем, это не мешало ему встречаться с Кэтрин. Их все больше и больше тянуло друг к другу.
7 июля 1940 года состоялась свадьба.
С тех пор они всегда были вместе. И даже когда Генри во время войны был направлен для прохождения службы в медкорпус в Форт Монмут (из-за сердечной недостаточности он был признан негодным к строевой), Кэтрин поехала вслед за ним.
Главное — они продолжали работать. Вместе. С этого момента Каттнер не написал ни одного рассказа, который не был «причесан» Кэти, а все рассказы, написанные Мур, приобретали законченность в суровых руках Генри. Он привносил в прозу динамику и ярость, она — отточенность и шарм. По сути, они стали единым целым, одним писателем.
И этот писатель был гением. Его звали то Лоуренс О'Доннелл, то Льюис Пэджетт, то Кэтрин Мур, то Генри Каттнер. Но рассказы его были почти всегда потрясающе хороши. «Все тенали бороговы», «Механическое эго», «Жилищный вопрос», «Музыкальная машина», блистающие юмором циклы о Хогбенах и Гэллегере — и бесконечно печальный шедевр «Лучшее время года»... Да, «Лучшее время года» почти целиком написала Кэтрин, а «Ярость» — большей частью Генри, но кто именно сидел за машинкой, перестало иметь для них какое-либо значение. Они достигли гармонического единства. И Кэтрин не видела ничего плохого в том, что написанные большей частью ею рассказы переиздаются в сборниках, на обложках которых стоит только имя Генри. Это было неважно. Мир фантастики оставался миром мужчин, и бороться с этим было бессмысленно. Да и не хотела она с этим бороться...
Да, это был один из самых плодотворных, ярких и, увы, коротких семейных союзов не только в фантастике, но и вообще в литературе. И я знаю десятки, если не сотни авторов (не исключая и себя, любимого), кто сформировался под очень заметным влиянием произведений супружеского дуэта Каттнеров.
Им выпало быть вместе 18 лет. И они успели много, очень много.
Всем бы так.
Не по срокам, а по масштабу, разумеется.