Как журналист, я тяжело выношу филологов

Звучит, правда? Я знала, что смогу привлечь внимание. В основном, это и есть задача пиарщика, а не автора )

На самом деле, хочется поговорить о том, что это — работа с текстами? 

Здесь, на АТ, я пишу фэнтези. Это для меня что-то вроде хобби — занятие после работы и упражнение в писательстве. Почувствовала это в тот момент, когда все тексты стали «вордингами», а смыслы крутились только вокруг бизнес-кейсов. Айтишка выбивает литературный дух.

Недавно, собирая посылы для очередной рабочей задачи, я придумала фразу: «Искать время на отдых не придется, если работа — это часть твоего лайфстайла». 

Звучит жутко, я знаю. Однако я хотела сказать, что если тебе удалось конвертировать свое ремесло не только в деньги, но и во что-то, что тебя заряжает — круто! Тебе не придется прятаться по вечерам от того, что позволяет покупать продукты.

— Вернемся к текстам

В своем карьерном треке я сталкивалась с разными людьми, которые всю жизнь что-то пишут. Работала редактором, ТВ-корреспондентом, журналистом интернет-СМИ... В общем, подвергалась сомнению, критике и улучшала что-то на основе правок. 

«Накинь в текст каллории», — моя любимая!

Меня всегда привлекал филологический стиль критики, потому что в коммерции именно они ругали не смыслы, а... слова. 

- Журналисты ругают фактуру.

- Маркетологи ругают текст за то, что он не попал в ЦА.

- Пиарщики ругают текст за соевость. 

- И только филологи ругают текст.

Сейчас я руковожу пиарщиками — их у меня 5. Иногда меня настигает фантомная боль — когда-то мои тексты критиковали по принципу: «Ты не написала то, что было в моей голове». Это говорил «старший». Тот, кто давал «апрув» на публикацию.

Помню, тогда, в восемнадцать лет я сказала себе: «Нормально чувствовать себя дерьмом, не нормально — это чувство, что ты — необучаемое дерьмо».

*Ну, или — «необычайное дерьмо». Тоже подходит. 

Постоянные оскорбления уровня литературной потенции приводят к литературной импотенции автора. Так мне казалось. Тогда же, в восемнадцать лет, я написала в заметках: «Чел, если ты не Белинский, Басинский и т.п. — не лезь».

Потом был тернистый путь поиска своего «я». В какой-то момент я, вообще, бросила писать. Отрицательная мотивация. 

Управляя PR-отделом, я выделила должность «главного редактора». Даша может поправить текст так, как считает нужным. Может дать комменты, если эти комменты кто-то попросит. Может сама настоять на правке. Мы научились собирать фактуру и отдавать материалы на финальную вычитку другому коллеге. В поле SMM лезем только если нашли серьезный косяк, там — королевство смм-щика Ильи. 

В бизнесе: если мы начнем править тексты друг друга, мы ничего не успеем.

— А что насчет авторства? 

Пока не знаю. Мне была бы интересна литературная критика. Вся эта «герменевтика искусства» — ну, знаете, Сьюзен Зонтаг и т.д. 

Звучит увлекательно!