Эта ужасная дворцовая жизнь... Пажи

Помните маленького пажа из фильма-сказки "Золушка" и его знаменитые слова "Я не волшебник, я только учусь"?

Конечно, помните. А уж слова пажа и вовсе стали крылатыми. Кто только не повторял их в книгах, в кино и в современной нам жизни. Но вот в шестнадцатом веке учиться пажам... Вы уверены, что это было возможно?

Нет, конечно, в Средневековье, когда родители отправляли своих семилетних сыновей в пажи ко двору сеньора или родственника, они знали, что мальчишки будут учиться, а не только прислуживать своим господам. Конечно, это обучение было очень ограниченным, но мальчиков учили верховой езде и обращению с оружием, хорошим манерам, пению, танцам, игре на музыкальных инструментах и основам веры.

Обучение в те времена не предполагало мягкости, да и обязанности пажей были нелегкими, и все же они были вполне адаптированы в обществе. А на излете Средневековья, в эпоху, которую многие историки относят к раннему французскому Возрождению, образцом для всех стал двор королевы Анны Бретонской.

Анна заботилась о своих людях, а так как ее сыновья умирали в раннем возрасте, то мальчишки-пажи вызывали у нее особо трепетное отношение. Она всегда заботилась об их нарядах, дарила им к праздникам подарки, но не забывала и наказывать, в том числе кнутом.

А вы как думали? "Тот, кто жалеет розгу, портит ребенка", — аналогичные пословицы существовали чуть ли не у всех народов.

Среди обязанностей пажей Анны при путешествиях королевы в носилках (а она путешествовала очень часто) была обязанность следить за тем, чтобы мулы, к которым крепились носилки, шли в ногу. Иначе носилки трясло. Эту задачу не всегда удавалось выполнить и взрослым, а тут мальчишки. Однажды, когда на переднем муле сидел восьмилетний Франсуа де Бурдей (будущий отец Брантома), а на заднем — будущий командующий артиллерией Франции Жан д'Эстре, мальчики не справились с мулами и носилки стало трясти. Тогда королева выглянула из носилок и пообещала пажам, что когда они прибудут на место, их высекут. Пажи не поверили, а зря. По прибытии в королевской замок их отходили кнутом. Зато потом королева угостила пажей печеньем. Она не любила детские слезы.

И все же у королевы было только три старших пажа и всего 11 младших. При таком количестве пажей им еще можно было оказывать внимание и чему-то учить. Но время шло, сменялись короли и королевы, двор становился все многолюднее и пышнее, и пажей тоже становилось все больше. И чем больше их становилось, тем меньше внимания на них обращали. В королевские пажи стали попадать не только мальчики из самых знатных семей, но и сыновья простых дворян в расчете... на что? На удачу, на счастливый случай, на что-нибудь.

Именно на этих мальчиков без серьезных связей и денег приходились самые тяжелые обязанности — ночные дежурства, обязанности следить за ночными горшками, таскать тяжелые шлейфы, бегать с записками... Им не доставалось подарков. Им не хватало еды. На них обращали внимания не больше, чем на снующих по тем же замкам собак. Хотя нет — собаки удостаивались большего внимания. И мальчишек ничему не учили. Если их не успели научить чему-либо дома, то они могли остаться совершенно неграмотными.

Зато и проказили эти мальчики так, как не проказил ни один паж до них. Вынести горшок? Да легко — в окно на голову кавалеру или даме, которые их чем-либо обидели. Натянуть бечевку поперек лестницы? Испортить чужое платье? Покалечить лошадей? Изобретательность мальчишек не знала границ. Их воспитанием никто не занимался, так что пажи росли как трава. Конечно, среди придворных был надзиратель за пажами и временами он хватался за розги или кнут. Но это тоже не очень помогало, хотя бы потому, что далеко не всегда наказанным оказывался реальный виновник.

Что делать, но надзиратели и короли не слишком заботились о расследованиях пажеских проказ, предпочитая коллективные наказания. К примеру, однажды король Генрих Третий, раздосадованный выходками мальчишек, велел собрать всех во дворе Лувра и публично высечь. Пажи плакали, обещали, что больше не будут, а потом принимались дурить пуще прежнего. Весь если вас наказали ни за что — надо вернуться и заслужить!

Так жили эти мальчики, зимой умирая от простуд, а летом от несварения. Это была их обычная жизнь. Но кроме жизни явной, была жизнь и скрытая. Помните рассуждения Брантома о том, что Бюсси и другой придворный проболтались о своих свиданиях с дамами только для того, чтобы кто-то не заподозрил, будто они вынуждены пользоваться турчатами?

О каких турчатах шла речь? Да о мальчишках-пажах, о тех, кто в силу возраста не мог себя защитить. И придворные вовсе не считали, что делают что-то дурное. И тем более их не волновало мнение мальчиков. При дворе царило представление, что кто силен, тот и прав.

К счастью, король Генрих Четвертый положил конец этим забавам, но понадобились десятилетия, чтобы его внук король Людовик Четырнадцатый додумался до того, что пажей надо еще и чему-то учить.

Что ж, лучше поздно, чем никогда.